Лидия Медведева

Что делает человека художником? Особенность взгляда, умеющего во множестве увидеть нечто неповторимое и уникальное, в привычном - необыкновенное, не замечаемое другими? Особенность чувств, утончаемых до возможности слышать, ощущать "дольней лозы прозябанье и горний ангелов полет"? Особенность мыслей - способность оригинально, свежо оценить какую-то ситуацию, то есть все то, что составляет понятие "личность?" И первое, и второе, но главное - третье. Мелкий, ничтожный, серенький человек не может быть художником. Художнику нужны крылья, творчество - и есть полет. Можно научить многому - и грунтовке холста, и грамотному рисунку, и свойствам красок, законам их использования. Но нельзя научить быть художником, им становятся. И талант, "дар божий" - это только фундамент для художника. Потому-то из десятков, кончающих художественный вуз, художниками становятся единицы.

Вот таким "избранным" можно считать оренбургского живописца, заслуженного художника России Юрия Петровича Григорьева, юбилейная выставка которого открылась в Областном музее изобразительных искусств. Десятилетия, пройденные, прожитые им в искусстве, свидетельствуют еще и о том, что нельзя считать становление художника неким одномоментным действием. Вспоминая работы разных лет, начиная с 1960-х годов ("Медсестры"), 70-80-х ("У причала", "Осень. Хлеборобы"), пейзажи 80-90-х годов, понимаешь, что перед тобой художник с вполне определенным творческим лицом, но разные грани его дарования раскрывались с течением лет и взрослением автора.

Творчество Григорьева имеет своим истоком национальный русский характер, особенности национальной русской культуры. Он русский художник и это отнюдь не оценочная категория, а объективная данность, проявляющаяся в гармоничном соединении эпоса и лирики в его работах, в щедрости его таланта, в сочетании противоположных свойств, полярных черт в характере, что делает столь загадочными, непредсказуемыми движения его души. И еще - ощущаемая во всех его произведениях нелживость, страстность его отклика на явления окружающего мира. Проявляется это не в сюжетах, не в выборе объектов изображения, а в ощущении духовной атмосферы его произведений, которая становится как бы эманацией не только его восприятия мира, но и общественной атмосферы вообще.

Его работы последних десятилетий - эмоциональная история самочувствования нации, более правдивая, нежели многочисленная публицистика этого периода. Трагический перелом сознания, низвержение прежних идеалов, мир, в котором человек, потеряв прошлое, оказывался как бы без настоящего и будущего, вызывали сознание обреченности, сопоставимое с ощущением надвигающейся и разразившейся грозы в открытом поле,с зияющим, располосованным молниями небом и притихшей, безразличной землей. У Григорьева целый ряд работ 80-х и начала 90-х годов несет в себе этот грозовой заряд, там нет человека, но есть его чувства, его страх, его трагедия - в тяжелом, нависшем небе с цветными всполохами, в холодных звездах и тесно прижавшихся к темной земле деревенских домах с покатыми крышами, покосившимися заборами. Фактура живописи с резким смещением краски, широким темпераментным мазком усиливает динамику, беспокойство работ. Мощная, страстная живопись носит открыто "рукотворный" характер, сам рельеф живописно-пластической массы обладает эстетической притягательностью. Цвет льется, лепится мощным потоком, это как ураган страстей, потрясающих душу человека, делающий его участником грандиозного процесса сотворения художником мира, приподнимающий над шелухой житейских проблем и дающий ни с чем не сравнимое чувство духовного парения, счастья от возможности приближения к сердцевине жизни.

Художник подводит нас к пониманию того, что "природа не просто пейзаж или среда обитания, природа - часть нас самих, и я не знаю, какая она "объективно". И никто не знает. Я знаю природу только через свое восприятие, изображая ее, я изображаю себя, свои настроения, чувства..." Но сама по себе цветовая масса инертна, мертва, нужен импульс, чтобы одухотворить ее, нужен свет. "Цвет должен быть под светом, иначе это краска. Соединить цвет и свет - вот проблема, - это и есть сверхзадача сегодняшнего дня живописца".

На открывшейся выставке преобладают работы последних двух лет, изменилась цветовая гамма, стала более теплой, даже горячей, более нарядной, композиция приобретает более камерный характер, меняется общее настроение, трагедия уходит и ей на смену является приподнятое состояние радости жизни, ее величайшей ценности, ее тепла. Грома грохотанье ушло в прошлое и сквозь небеса, зеленые листья деревьев прорвались солнечные золотистые вспышки света, сделавшие мир праздничным, слепящими.

Выставка несомненно доставит огромное удовольствие всем истинным любителям живописи.