Владимир Одноралов

Однажды во время летних каникул я решил навестить друга, Николая Волженцева, с которым мы вместе учились в медицинском училище. Николай жил в Черноречье и я, надеясь на попутку, отправился к нему в гости пешком. Попутки, однако, не случилось. Две-три автомашины просвистели мимо, а когда я свернул на прямую дорогу - вообще перестали попадаться. Пришлось то есть оттопать все тридцать километров. Но вознагражден я был и встречей с другом, и приключениями на сельских танцульках, и веселой сенокосной работой в чернореченских лугах. Волженцевы жили тогда в тесном, под соломенной крышей еще, домишке, но все же мы уединились как-то с Николаем в сараюшке для топки, и он показал мне тяжелые общие тетради, не нашенские - немецкие! Но исписаны они были по-русски, старательным бухгалтерским почерком его отца, Александра Семеновича Волженцева. Это были его записи о войне.

У всех, родившихся в годы войны и после нее, она занимала большое место в жизни. Мы прочитали о ней множество книг, просмотрели десятки фильмов, иногда отцы (у кого они были) рассказывали кое-что о ней. Нам позволяли забавляться боевыми наградами, мы играли в войну, как бы примеряя ее на себя. Но мне тогда не приходило в голову, что у сельчанина, не писателя, не военачальника, у человека, который прошел войну рядовым сапером и которого армия за пять лет боевых мытарств наградила званием ефрейтора (правда, Александр Семенович награжден был и орденом Красной Звезды), могут быть записки о войне. Мы же знали, что есть на улице Советской магазин "Военная книга" и там все полки забиты мемуарами генералов, полковников, маршалов, но мемуаров ефрейтора там не бывало. Еще большее потрясение вызвало чтение этих записок. С первой же страницы они захватили своей совершенной непохожестью на все, что приходилось читать или смотреть о Великой Отечественной. Александр Семенович, оказывается, тайком, в самодельных записных книжечках из папиросной бумаги (выдавали такую для курения махорки, чтобы солдаты не изводили на курьбу листовки и благодарности командования) вел краткие памятные записи, а потом, летом 1945 года, когда его, заслуженного фронтовика (наверное, в качестве послабления) определили на легкую писарскую должность, он занялся их расшифровкой и восстановлением. Страничка за страничкой, день за днем перед нами разворачивалась неведомая, некрасивая, но жестокая, страшная, неодолимая как будто - война: "... Несколько дней проводились занятия. Учились резать проволоку, минировать и разминировать. Как это дело ненавидели ребята! Часто доходило до пререканий. Вскоре выдали шапки, стеганки, брюки и фуфайки.

17 ноября. Переход в хозчасть. Ночуем и опять идем. Переброска на другой участок фронта, под город Невель.

Дожди, бураны, грязь. По дорогам - не вытащишь ноги. Идем, все несем на себе. Пот льет градом, а посидишь - застываешь. Думаешь, хоть бы заболеть, но никто не болеет. Местами приходилось вытаскивать наши повозки, а также подсоблять пропускать автомашины нашей армии.

Ночевка в землянках. Хлеб делили. Холодно, темно, дымно. Под нарами лежу, как собачонка..."

Война в записках сапера Волженцева предстала как долгая, развороченная взрывами, колесами, сапогами дорога, на которой случаются смерти, бывают, правда, и краткие радости, но в целом она - испытание всех сил человеческих, всей души без остатка. Проверяется все: честность, дружба, преданность и ненависть. Все соседствует на этой дороге - грязь и огонь, подлость и подвиг, смерть и воскрешение. А что спасает? Что помогает оставаться человеку человеком? В закопченном войной небе видеть все-таки хоть иногда синее небо детства и родины? Наверное, благословение матери, любовь жены, надежда на будущее (которое на этой дороге всегда висит на волоске).

Мы прочли дневники и незаменто вернули их в тайник. Хотя и были мы почти мальчишками, но поняли, что это - правда и что час ее еще не пришел, что сегодня (тогда то есть) дневники эти никто не напечатает. Впервые отрывки из записок сапера были опубликованы на 30-летие Победы, в 1975 году, в газете "Комсомольское племя".

И вот - вышла наконец книга. Ей, как и Пебеде, 55 лет. Николай Александрович дополнил ее письмами отца с фронта, его устными воспоминаниями, фотографиями. Книга уникальная. Александр Семенович сделал то, что удается далеко не каждому: он сделал все, что от него требовалось как от гражданина страны, мужчины - защитника, человека, любящего все близкое и родное, но и сверх того. Он оставил подлинное свидетельство об этом огненном испытании, о всенародном подвиге. Свидетельство неопровержимое, без которого собственно и нельзя выносить какое-либо суждение об Отечественной войне. Емкие, картинные как бы записи читаются легко еще и за счет точного, безыскусного, но яркого языка. Это настоящий родник родной речи, жалкие мы будем люди, если разучимся так говорить, разучимся понимать такой язык - и в этом ценность этого военного повествования, замечательно названного издателем "Остаюсь жив" (так Александр Семенович заканчивал обыкновенно свои письма с фронта).

И однако, вот что. Обычно книга - это радость особенно долгожданная. Но меня не оставляет все-таки чувство горечи. В дни 55-летия Победы на это уникальное издание (весьма небольшое по объему) не нашлось денег. Книга издана в калужском издательстве "Золотая аллея" на невеликие деньги сына автора Николая Волженцева тиражом в 500 экземпляров. То есть - для домашнего пользования. С таким тиражом книга не выполнит своего назначения свидетеля о войне, а она ведь крайне нужна в этом качестве, ибо сегодня в угоду отцу лжи правда о народном подвиге старательно искажается, замазывается, прячется. Книга "Записки сапера" - это боец против лжи, боец действенный и умелый, но она должна дойти до читателя, она идет к нему 55 лет. Неужто не дойдет? Стыд нам тогда и позор.