(Размышления о стихах оренбургских поэтов)

Ольга Скибина, доцент кафедры мировой литературы ОГПУ, кандидат филологических наук

Люблю ходить в Дом литераторов на всякие презентации: вкусно, песенно и басенно, да еще книжки дарят, хорошие и разные... А их по старой школьной привычке сразу почитать хочется. Только редко приглашают нас поэты - читатели мы все больше, как им кажется, недоброжелательные. Опять же высказываться любим. И ведь есть о чем!

Вот и в этот раз унесла домой книжек с пяток и добавила их к имеющемуся в полном объеме "Гостиному двору" (где, кстати, давно пора поставить хоть маленькую скамеечку нам, "до" и "недо"-брожелательным читателям"). Прочитала подаренные стихи и захотелось поразмышлять над таинством стихосложения. А поскольку стихов, действительно, много и "хороших", и "разных", - решила я обойтись без имен их авторов - пусть простят меня за это. Размышление первое

Читатель мой, откликнись, отзовись -

Подай мне знак вниманья и надежды:

На колкое словечко - разозлись,

Порадуйся удачному... Но где ж ты?

Вот тут вы правы: где ж ты, читатель? И невдомек вам, что на днях защитили дипломные работы студенты-филологи педуниверситета. И темы-то какие были: "Функции топонимов в стихах оренбургских поэтов". "Функции антропонимов...". Карточки на вас заводят, на каждого, и выписывают эти самые топонимы, и подсчитывают антропонимы... А доцент кафедры современного русского языка Людмила Владимировна Иванова, руководитель дипломных работ, занимается вашим творчеством уже более 30 лет и такую картотеку на всех вас завела, что дух захватывает. А как она вас знает и любит! И студенты на защите - сама свидетель! - говорят о вашем творчестве толково и со знанием дела, несмотря на то, что изучают вроде бы "топонимы" и "антропонимы".

И на факультете журналистики (есть у нас в городе такой! - правда, в техническом университете) на научной конференции, посвященной Дням славянской письменности и культуры был прочитан доклад "Деревенская" тема в лирике поэтов Оренбуржья". Так что вас не только читают, но и классифицируют: по темам, циклам, разделам, подсчитывают ударные и безударные слоги, - в общем, давно уже вы "на мушке". И читатель ваш - чаше всего внимательный и доброжелательный.

Вот и подумалось: а чего это мы на лекциях по теории литературы (это у нас на филфаке такой предмет), как доходим до стиховедения, так примеры из поэтов Серебряного века приводим? Ну, всякие там метафоры да эпитеты, ассонансы да консонансы, рифмы витые и экзотические, внутренние и левосторонние, строфы опять же разные... А ну, как и у наших поэтов все это имеется? И стала я пристальнее вглядываться да вслух прочитывать... Есть, есть! И не хуже! Вот, например, какая изысканная метафора:

А день меж тем коровьим маслом таял

На сковородке лета и чадил...

Или еще:

И беспризорны спеющие губы...

А строфика? Вот, например, сонет:

Чуть за полдень.

В дремотном вялом зное

Укропом вянущим лениво пахнет сад,

Вишневой горечью и приторным левкоем,

Но все перекрывает аромат

Полыни и шалфея... Над горою,

Где тополя сверкают и сквозят,

Парят два коршуна... Кому они грозят,

Когда к земле приникло все живое

И замерло? И лишь одна река

Шипит и плавится от пламени песка,

И тело обнимает влажным ветром,

И отраженным беглым жарким светом

Листву ракит с изнанки золотит

И слабые их ветви шевелит...

Не поняла, правда, "французский", "английский" или "итальянский" (если верить теоретикам стихосложения, других нет), но что сонет - точно. И красивый какой! Тут тебе и звукопись, и образность... А вот "венка сонетов" я не встретила ни у кого. "Венок сонетов - давняя мечта, вершина формы, строгой и чеканной...". Зато после ямбов и хореев приятно удивил гекзаметр:

Скучно без вас, отторженные давними распрями люди, -

Дети мои как забытые всеми взрастают сироты -

Словно татарник колючий, у пыльной ютятся дороги,

Цветом малиновым радуя путников, мимо идущих

В город веселый, где ждут-не дождутся их люди родные...

Попробовала найти еще что-нибудь эдакое, экзотическое, отыскала даже акростих - по-моему, неплохо сделанный:

Высокий свет, высокая волна

Ласкается, вздымается к утесу...

А в небе одинокая луна

Дивится, как ночная тишина,

Едва улегшись, расплетает косу -

Юго-восточным чувственным ветрам,

Щедроголосым и неутомимым,

Еще не разыгравшимся кострам,

Мерцающим руладам соловьиным,

Утоптанной тропинке луговой,

Маняшей на свежеющее лоно,

Искристо устеленное травой...

Роднится в мире все, дыша влюбленно!

Опережая взбуженное слово,

Моя душа целует мир, и снова...

Понятно, что все это своего рода эксперименты, но и они радуют. Так что не могу согласиться с Владимиром Цыбиным*, вскользь упрекнувшим наших поэтов "в однообразии многообразия" и тут же снисходительно отметившим: мы, мол, в столицах любим вас не за это, а за "духовный мир, духовную энергию русской провинции" - за содержание , в общем. Думаю, Владимиру Цыбину, как никому другому, известна прописная истина, что с содержанием неразрывно связана и форма стиха - и именно ее воспринимает поначалу наш слух. И тут есть совершенно изумительные, отточенные стихи:

У маленькой станции, в поле,

Открытом со всех сторон,

Стоит, как корабль на приколе,

Заброшенный старый вагон.

Стоит и не может поверить

В немом изумленье старик,

Что могут две параллели

Сойтись наконец-то в тупик.

Идут поезда издалека,

С каких-то чужих берегов,

И молча глазницами окон

Встречает их старый вагон.

Как будто о чем-то жалея,

Уставившись в бурый откос,

В груди потом долго лелеет

Он гулкое эхо колес.

И в теплый, задумчивый вечер

Он дремлет и видит всегда,

Как мчатся по рельсам навстречу

Из дымки седой города.

Размышление второе

В самом деле, не в обувке дело,

Если слово медью загудело

И набатом рвется из груди.

Вот и думаю: а когда стихи можно стихами назвать? И чем отличается стих от прозы? И вопрос-то вроде простой, а ответа нет... Недавно прочитала три определения - дошкольное, школьное и студенческое и больше всего понравилось дошкольное: "Стихи печатаются короткими неровными строчками". А ведь правда! Слово "стих" по-гречески означает "ряд", по-латыни "versus" (отсюда "версификация"), что буквально значит "поворот", возвращение к началу ряда. А "проза" по-латыни означает "речь, которая ведется прямо вперед", без всяких поворотов. Просто? В общем, да.

Пойду учиться слогу

У бабушки своей.

Пусть замело дорогу -

Найду тропинку к ней.

Ну, к бабушке - не к бабушке, но куда-то пойти учиться все же надо. Иначе уж совсем беда:

Остынь, - диктуют рифы, -

Там, наверху, сгоришь,

Но побеждают рифмы

И к звездам ты летишь.

Кстати, о рифмах, которые "побеждают". Наши поэты просто зачарованы перекрестной рифмовкой и точностью созвучий - такая рифма называется в стиховедении "банальной": "поесть-есть", "упора-опора", гульнуть-пальнуть", "мирным-жирным", "самой-домой"... В общем-то она не противопоказана. Но, по словам одного поэта-футуриста, "как однажды вспыхнувшая спичка не годна для вторичного пользования, точно так же и вторично употребленная рифма не производит своего первоначального блеска". Настоящий поэт все же пытается избегать банальных рифм, меняет правила рифмовки, вовлекает в стих еще не использованные в созвучиях слова... Отсюда получаются рифмы "сквозные", и "неуместные", и "внутренние", и "начальные", и "богатые", и "омонимические"...

Вот и хочется посоветовать в таких случаях - особенно начинающим авторам - книгу " Мысль, вооруженная рифмами: Поэтическая антология по истории русского стиха". Составитель, автор статей и примечаний В.Е.Холшевников (2-е изд. - Л.,1987). В книге более 600 стихотворений от XVII века до наших дней, при каждом стихотворении коротко, условными знаками дана его метрическая и строфическая формула или заметка с общей характеристикой стиха. Это единственная антология, изучая которую, можно задуматься над тем, какие, собственно, стихи читаешь. И пишешь. Хотя, понятно, не всякий шедевр стиховедчески интересен. И наоборот, не всякое по правилам сделанное стихотворение - шедевр. Тут и я с вами согласна.

Мы уже не маленькие -

Курим!

Мы уже не маменькины -

Третий класс!

Мы уже переболели корью.

Даже школа не могла

Без нас,

Не достала к Новогодью

Елку.

Мы березу сами принесли.

И у взрослых сразу сердце

Екнуло:

- Вот и дети наши подросли...

После таких пронзительных стихов понимаешь: нет ни правил, ни догматов. Один прием производит на читателя впечатление легкости, другой -медлительной тяжести, третий - резкой угловатости. И - как знать - чего ждет наш слух? Или сердце?

Листья жгут... В жгуты свиваясь,

Рвется в небо дым,

Тяжелеет, гнется, тает,

Льнет к ногам твоим.

Только он и только сосны

Чуть туманят даль...

Ты сама как эта осень

И ее печаль...

Ты сама как осень эта:

Все уже прошло,

Но горишь последним светом

Ярко и тепло.

Все прошло; промчалась мимо

Жизнь - и под откос...

Ночью горький запах дыма

От твоих волос.

Здесь все хорошо - и смысл, и слово, и прием: "тяжелеет, гнется, тает, льнет...","жгут - в жгуты..." Швов не видно, но оно именно сделано - по правилам, а может - и без них. По наитию - но это тоже признак мастерства. Может, и не следует в этом копаться, но все же хочется понять, как все это переплетение звуков - не более того! - оставляет ощущение прекрасного.

Размышление третье

Нас слишком много на земле...

А вот это верно. Так ведь и неплохо. Книжку хорошую выпустили: "И с песней молодость вернется", а там одних имен оренбургских авторов более ста...

Читайте, изучайте. Столичный поэт, о котором я уже упоминала, написавший предисловие, нет-нет, да и обронит: ничего, мол, понимаю и прощаю "определенную скудость поэтических средств и их немногообразие", зато "провинция сохранила искренность". Похвала, прямо скажем, небольшая... Не всякую искренность стоит тащить на бумагу, а тащишь - чувствуй ритм, рифму, слово, ибо страшная сила в словах... Не могу не привести одно стихотворение целиком - оно опубликовано, а значит, кто-то читал его и до меня...

Я к музыке не подберу слова,

Я слов таких, наверное, не знаю,

Где голубей воркующая стая

Стучится в сиротливые дома.

Где радостная детская улыбка

Погасла в окровавленных глазах,

Где нет тепла и в солнечных лучах,

Где почернела золотая рыбка.

Где потемнел и ключик золотой,

Завял, поник и аленький цветочек,

Где нет моих родных сынов и дочек,

Где лишь ковыль качает головой.

От музыки такой не убежишь,

Глаза зажмуришь и закроешь уши,

Но звуки жуткие округу душат.

И каждый день - как под ножом стоишь.

Прямо вирши какие-то. Не знаю, нужны ли здесь комментарии... Кстати, книга "И с песней молодость вернется" составлена, на мой взгляд, строго и со вкусом, там действительно произведен жесткий отбор стихотворений (пока я говорю только о них) - тем досаднее, что сами поэты, выпуская очередную книгу своих стихов, боятся отсеять явно слабые. Или не чувствуют они этого - "мы не читатели, мы писатели..."?

Перечисляя возможных читателей оренбургских поэтов, Владимир Цыбин - опять, как мне показалось, - довольно ехидно пишет: "И еще странно - они чувствуют своего читателя, но не видят его. Вот и пишут как бы для всех сразу, а, в сущности, для никого. А читатель есть, нет, не всеобщий, а любитель (библиотекарь, учитель, свой начинающий самородок и свой графоман...)". Довольно своеобразный ряд, не правда ли? Им в столицах невдомек, что в провинции еще и преподаватели вузов живут, а они тоже читать умеют. Да и просто грамотных людей много, обидно мне стало за наших читателей, а также поэтов. Вот и приглашаю к дальнейшему разговору всех желающих. У нас ведь не только поэты имеются. Говорят, недавно кто-то роман в 650 страниц опубликовал...

Не знаю, пригласят ли меня снова в Дом литераторов, но прозой оренбургских авторов на всякий случай я уже запаслась...

(*Чтобы не быть превратно понятой, хочу отдать должное столичному поэту, написавшему столько теплых слов о наших оренбургских авторах. И все же тезис В. Цыбина о том, что продажная столица - "делает стихи", а "глубинка продолжает хранить традиции как направление, поэзию - как слово и смысл" лично я воспринимаю как своеобразное кокетство и заигрывание с провинцией. Поэт - он и в Африке поэт. Африканский, правда.).