За время экономических реформ "приказали долго жить" две трети предприятий легкой промышленности. Их ряды не так давно готов был пополнить и комбинат шелковых тканей "Оренбургский текстиль". Однако сегодня мы говорим о возрождении "Орентекса".

Владимир Баклыков

Плачевное состояние российской легкой промышленности в общем можно объяснить двумя моментами. Во-первых, Правительство России в свое время слишком резко отпустило цены на свободу. Тогда раскрутившийся маховик инфляции "выбил" у предприятий оборотные средства и превратил в пыль сбережения россиян (резко снизился спрос на ткани и швейную продукцию). Во-вторых, были открыты границы. И поток дешевых тканей из Юго-Восточной Азии, Турции и Китая (а там экспортные поставки дотируются государством) по демпинговым ценам обрушился на российский рынок.

Если же учесть, что во всем капиталистическом мире давно существовали мощные, натренированные на рынок рекламные и маркетинговые службы, то наши предприятия можно сравнить с обычным человеком, который вдруг оказался вынужден биться на ринге против боксера-профессионала. К этому стоит добавить и "родимые пятна социализма".

Так, построенный в советское время Оренбургский комбинат шелковых тканей был встроен в единую систему плановой экономики. Его задачей был выпуск искусственных тканей (в основном сорочечных). В плановом порядке сюда поступило сырье и в плановом же порядке ткань уходила на швейные комбинаты. Ну а заниматься ассортиментом и рисунками, в то время когда вереница машин стоит у ворот, а в приемной толпятся снабженцы со всего СССР, вроде бы и ни к чему!

Таким образом, прежнее руководство предприятия оказалось попросту не готово к конкурентной борьбе. К тому же в начале девяностых, когда начались серьезные преобразования в экономике, казалось, что все это как бы не взаправду, ненадолго. Казалось, что коммунисты вот-вот вернутся, прекратят весь этот "бардак", накажут зарвавшихся завлабов и все опять потечет чинно и спокойно.

Ну а чтобы переждать "смутное время", можно брать кредиты в Министерстве промышленности, в администрации области, в банках (все равно придет старая власть и все простит!). Можно даже воспользоваться рыночным принципом и выпустить акции предприятия, а потом повыгоднее их "толкнуть".

И кто бы мог подумать, что именно этот рыночный принцип (погубивший, кстати, не одно предприятие) даст шанс на выживание оренбургским текстильщикам.

Из "варягов" в степи...

Вряд ли компаньоны финансово-промышленной компании "Арсенал", возглавляемой Андреем Аникеевым, предполагали, какую роль в их судьбе сыграет приобретение крупного пакета акций АО "Оренбургский текстиль". До этого момента ребята "делали деньги" на рынке ценных бумаг. Когда этих денег накопилось изрядное количество, появилось желание вложить их в реальный сектор.

Желание, надо заметить, весьма нетипичное для финансистов постсоветского периода. Однако вряд ли данное решение можно назвать случайным. Во-первых, группа накопила критическую массу денег. Во-вторых, в 1995 году, когда были приобретены акции, финансово был крайне сложным. Как недавно признал Анатолий Чубайс, финансовый кризис 1998 года вполне мог состояться в 1995-м. И, покупая акции промышленного предприятия, "Арсенал", видимо, рассчитывал эффективнее использовать деньги. В-третьих, должна же быть в финансово-промышленной компании промышленность!

Понятно, что первоначально компаньоны желали не управлять предприятием, а всего-навсего "стричь купоны", продолжая в Москве заниматься ценными бумагами. Однако на деле все случилось иначе. "Орентекс" работал все хуже и хуже! Вместо дивидендов в Оренбурге оказались сплошные убытки. Вначале проблемы пытались решить "наездами". Но это не помогало. Бывшее руководство комбината оказалось не способным реформировать предприятие и реформироваться само.

И тогда компаньоны забеспокоились. Сегодняшний заместитель генерального директора по экономике и управлению Евгений Чучалов вспоминает такие слова Андрея Аникеева: "Либо надо там садиться и работать, либо покупка акций комбината была ошибкой!"

Сейчас уже неважно, какие способы убеждения применял Аникеев к компаньонам (в конце концов переезд московского финансиста в Оренбург можно сравнить с желанием преподавателя экономики, скажем, Оренбургского педуниверситета, отправиться поднимать какое-нибудь хозяйство в Шарлыкском районе), но команда высококлассных менеджеров была сформирована. И в 1996 году на "Орентексте" произошла смена власти. Кстати говоря, все было мирно, без модных в последнее время захватов заводоуправлений.

Но такое течение событий неудивительно. Громадный комбинат в то время практически стоял без оборотных средств. Зато были столь же громадные долги в бюджеты всех уровней, поставщикам, энергетикам, банкам, во внебюджетные фонды. При этом все склады и даже производственные помещения были завалены неликвидной сорочечной тканью. И как результат, отсутствие средств на выплату зарплаты и нарастание социальной напряженности. Вообще же перспектива банкротства виделась весьма явственно.

Глаза боятся, а руки делают

На первых порах москвичи попытались порешать проблемы традиционным путем. То есть ходили за помощью в администрации города и области, слали письма Черномырдину, ездили в Москву, в Министерство экономики.

- Когда мы приходили в департамент легкой промышленности, - вспоминает Евгений Чучалов, - то встречали нас примерно так:

"Вы откуда? Из Оренбурга? И что вы хотите там делать?" "Да вот, - говорим, - ткани для автомобильной промышленности".

"Для автомобильной?" - спрашивают. - "Да никакой автомобильной промышленности у нас не будет и ткани ваши никому не нужны! А еще чего хотите?"

"Ну хотелось бы для Минобороны ткани выпускать..."

"Да нет", - отвечают. - "У нашей армии уже все есть и больше ей ничего не нужно!"

А потом в частных беседах нам давали понять, что у государства нет средств даже на поддержку госпредприятий и потому для частных был один принцип: "Вам дали самостоятельность - ну и работайте как хотите!"

Точно также не хотели разговаривать с "Орентексом" и банкиры. Они знали про невозвращенный кредит "Мосбизнесбанку" и другие вложения в предприятие считали слишком рискованными. Единственно, чего смогли добиться молодые управленцы в то время, - это областного кредита в 1 млрд.рублей (старыми) под очень большой процент. Эти деньги пошли на выплату зарплаты и частичную оплату долгов энергетикам.

В общем, текстильщики поняли, что в борьбе за выживание не поможет никто, кроме самих себя. Главная же проблема комбината была в том, что ткани не покупались. Следовательно - нужно было обновлять рисунки и ассортимент. Этим занялся лично генеральный директор Андрей Аникеев.

Вторым моментом была жесточайшая экономия, введенная на предприятии. Для этого был даже сверстан план по экономии, где предусматривалась строгая отчетность всех специалистов перед генеральным директором. Кроме того, была произведена инвентаризация и продано все ненужное.

Определенную помощь "Орентексу" оказала программа помощи легкой промышленности Оренбургской области, принятая Законодательным Собранием. По ней все предприятия легкой промышленности получили льготы по налогу на имущество и платежам в дорожный фонд.

Но одним из ключевых факторов финансового оздоровления предприятия Евгений Чучалов называет переуступку в 1998 году администрацией области долга "Оренбурггазпрома" в 40 млн.рублей. В результате этой операции "Орентекс" закрыл тканью долг газовиков. В замен на комбинат белорусские предприятия поставили полиэфирное волокно и нитрон, погасив уже их долг перед "Оренбурггазпромом". Таким образом у текстильщиков появилось сырье для четырехмесячной бесперебойной работы, что в то время было самым важным (особенно если учесть, что наши предприятия, которые еще работают, предпочитают волокно "гнать на экспорт").

В дальнейшем местные власти еще неоднократно оказывали помощь комбинату. Так, в прошлом году был произведен взаимозачет с областным бюджетом на 40 млн.рублей и с городским на 20 млн.рублей. Но главное событие произошло 17 августа 1998 года. Именно финансовый кризис в стране следует называть одним из самых сильным из составляющих факторов успеха "Орентекса". К моменту падения рубля комбинат представлял из себя взведенную пружину, там уже были новые ткани и новые рисунки. И потому практически сразу появились крупные оптовые покупатели. Вначале это были мебельщики, потом обувщики (швейная промышленность в то время практически не существовала). На предприятии появилась "оборотка" и жить стало веселее!

Постсоветский социализм

К сожалению, явные успехи комбината в сфере производства долгое время слабо влияли на благосостояние его работников. Там и сейчас платят не слишком много. Средняя зарплата на 1 января составляет 1003 рубля. При этом деньгами работники могли получить лишь 65%, а остальное справками. По последним можно пообедать в столовой, заплатить за квартиру, отовариться продукцией своего комбината или в магазинах. Так что реально справки мало у кого остаются.

К тому же руководство комбината планирует в течение 2000-го года полностью перейти на выплату зарплаты "живыми" деньгами. Должна возрасти и сама зарплата примерно на 23 процента (1 апреля на 10%, увеличится денежная часть). Это если российское правительство удержится в объявленных параметрах бюджета. Если инфляция будет больше, то и рост зарплаты будет значительнее.

С другой стороны, предприятие в неявной форме дотирует своих рабочих. Так, триста особо нуждающихся работников бесплатно питаются в столовой (это обходится комбинату в 850 тысяч рублей). В детских садах (там находится 304 ребенка работников) родители вместо 7,7 тысячи рублей в год платят 1,5 тысячи. С жильцов общежитий на их обслуживание вместо 3,2 млн.рублей поступает 1,6 млн.рублей. Помимо этого на предприятии делают макароны, пекут хлеб, имеется теплица и подсобное хозяйство.

Заботятся на комбинате и о здоровье своих сотрудников. Так, с первого марта после капитального ремонта открылся спортивно-оздоровительный центр на ткацкой фабрике. В целом на комбинате действует комплекс "Здоровье", который включает три спортивно-оздоровительных центра (на прядильной, ткацкой и отделочной фабриках).

Да и вообще "Орентекс" не горит желанием передавать социальные объекты (их на комбинате пятнадцать) властям города.

- Если предприятие работает, - убежден Андрей Анатольевич, - то ему невыгодно отдавать социальную сферу ни с точки зрения экономики, ни с точки зрения морали.

Тем более что в комплексной программе "Орентекс-2000" действует программа "Развитие корпоративной культуры". Ее цель - формирование чувства сопричастности к делам предприятия у каждого сотрудника комбината. Именно для этого на "Орентексе" появился свой флаг и свой гимн; прямо в производственных корпусах создан "Зал возрождения" на полторы тысячи мест, где проходят общие праздники; работники всех трех фабрик одеты в фирменную одежду. Уже в этом году откроется центр досуга и фитобар. А для всех верующих горожан на территории ОАО "Орентекс" будет построен Приход Благовещания Пресвятой Богородицы.

В конечном итоге корпоративная культура фактически означает использование так называемых "мягких элементов управления". "Социально-экономические и социально-психологические методы должны явно преобладать над административными", - считает Андрей Аникеев.

От тканей к мебели?

Но главным, безусловно, остается стабильная работа комбината. И здесь управленцам "Орентекса" успокаиваться рано. Несмотря на значительное увеличение производства тканей в прошлом году (в 1,7 раза в натуральном выражении), комбинат все еще не избавился от долгов (некоторые из них тянутся еще с хотяновских времен). Правда, текущие платежи в областной и городской бюджеты, а также во внебюджетные фонды предприятие уже платит. Но вот с федеральным бюджетом есть проблемы.

Причина в том, что "федералы" принимают платежи исключительно "живыми деньгами". А чтобы решить проблему, - нужно наращивать объемы производства, что, собственно, и планируется программой "Орентекс-2000" (см. график). Увеличение объемов, естественно, не может произойти само собой.

- Снова нужно пополнение оборотных средств и снова нужны взаимозачеты, - признает Евгений Чучалов.

Однако вкладывать деньги в легкую промышленность выгодно и городу, и области. Каждый вложенный рубль оборачивается здесь три раза за год (для сравнения в "оборонке" - около года). То есть даже если предприятию, наращивающему объемы производства, дать налоговый кредит в начале года, то в целом по году налогов поступит все равно больше за счет роста реализации.

Что касается старых долгов в бюджеты и внебюджетные фонды, то здесь "Орентекс" планирует их реструктуризировать и постепенно гасить в течение шести лет. А за это время команда Аникеева горит желанием развернуть новые производства и, быть может, реанимировать лежачие предприятия.

Конкретно, на "Орентексе" сейчас незадействованы шесть тысяч квадратных метров площадей, которые тем не менее потребляют теплоэнергетические ресурсы. Чтобы их задействовать, планируется развернуть производство мебели, трикотажа, обуви (на первом этапе тапочек), открыть швейное производство (выпускать вместо комуфляжной ткани непосредственно военное обмундирование).

Идея здесь такая же, как и в сельском хозяйстве, где вместо мяса выгоднее продавать колбасу, а вместо зерна муку. Если же на первых порах с простаивающих предприятий взять работоспособное оборудование, то затем, при расширении производства, действительно можно возродить такие предприятия, как трикотажная фабрика или кожобъединение "Урал".

Представляется, что такое возрождение будет выгодно и местным властям. Но насколько данные планы будут реализованы - покажет время. Если же говорить о конечных целях руководства комбината, то вот что говорит генеральный директор:

- Лидер - вот наша установка. Наш комбинат один из крупнейших и в России, и в Европе, и в мире. Поэтому мы должны быть в числе первых везде - иначе нас просто не будет!

Фото Ларисы Терентьевой.

Производство тканей ОАО "Орентекс" в сопоставимых ценах и натуральном выражении

Производство

767,4 548,2 402,5 356,4 646,4 1069,3

11,2 8,4 6,7 5,1 8,3 14,2

1995 1996 1997 1998 1999 2000 (Период)

- млн.руб. в сопоставимых ценах

- млн.пог.метров