Недавно в одной из аудиторий Оренбургского педагогического университета состялось заседание "круглого стола", посвященное 2ООО-летию Рождества Христова, по материалам восьмых Рождественских чтений, прошедших в Москве в начале нынешнего года. В этой встрече, организованной отделом религиозного образования и катехизации Оренбургской епархии и Государственным педагогическим университетом (по благословению Высокопреосвященнейшего Валентина, архиепископа Оренбургского и Бузулукского) приняли участие священнослужители Оренбургской епархии, преподаватели университета, журналисты, работники культуры и искусства. Внешне, по строгости регламента и небольшому числу участников, это заседание или встреча была похожа на обычное, рядовое мероприятие, каких и в прошлом хватало, и ныне достаточно. Но это внешне. Уже то, что подобный "круглый стол" с участием духовенства собирается не впервые, и разговор за ним идет практически на одну и ту же тему, доказывает, что мероприятие это вызвано насущной необходимостью. Что же это за тема и что за необходимость? Как уже было сказано, участники "круглого стола" собрались поговорить о прошедших в Москве Рождественских чтениях. О них разговор действительно был. Весьма эмоционально рассказали о патриаршем богослужении в восстановленном храме Христа Спасителя настоятель храма Иоанна Богослова о. Леонид и иеромонах Онисим (г. Ясный), они поделились также и своими размышлениями по поводу чтений, и уже в их выступлениях определилась главная тема "круглого стола": роль православия в воспитаний юношества. Конкретнее - как Православная Церковь может повлиять, к примеру, на студента педагогического вуза? Вот об этом не в первый уже раз и пытались договориться священнослужители и педагоги. Эти контакты пока еще робки и не очень уверены. Педагоги, к примеру, признают, что главная беда нынешнего нашего общества - бездуховность, но, говоря о духовности, начинают путаться. Или, вернее, не могут пока признать, что о духовности можно говорить лишь признавая наличие некоего духовного мира, и духовный человек - это тот, кто этот мир постигает, кто задумывается над тем, кем сотворен мир видимый и невидимый и для чего он сам в этом мире? Признавать же за духовность умение ориентироваться в нынешней жизни, проявлять в ней волю и ум, уметь в полной мере пользоваться плодами цивилизации - это то же самое, что поговорку "Хочешь жить - умей вертеться" признавать за стихи из христианской молитвы. Еще страшнее толерантное, оправдательное отношение к проявлениям черной, сатанинской духовности, которая на каждом шагу рядится в лженаучные одежки всяческих "паранормальннх" дисциплин. В этом вопросе нужно бы определяться решительнее и смелее. Не достаточно разве опыта минувших десятилетий, когда во многих русских душах пустота, образованная изъятием из них православия, заполнилась всяческой губительной мерзостью. И сегодня мы видим, как безрелигиозная, "секуляризованная" молодежь легко заражается тупиковой, как дурная бесконечность, жаждой к удовлетворению потребностей, к постоянной смене удовольствий. Ведь это отсюда наркомания и ранний ничем не сдерживаемый секс, безудержное поглощение зрелищ, патологической музыки, безумной и бесстыдной литературы. Эти молодые люди не желают и не умеют созидать семью, им смешно и говорить о долге перед отечеством или хотя бы родителями, а это значит, что у них, у страны, в которой их будет большинство, нет будущего, что они деятельно приближают и личный, и общий конец света.

Так значит нужно, чтобы в школьный класс и студенческую аудиторию пришел православный священник и православный искусствовед, рассказал хотя бы для начала о том, почему мы после стольких лет богоборчества воскресенье называем воскресеньем, что значат наши имена, откуда взялось всем известное слово "спасибо". В наших школах и вузах необходимо добровольное, факультативное преподавание Основ Православной Христианской культуры, что конечно может вызвать нелепое возражение: а как же другие вероисповедания? Нелепое, потому что ответ прост: точно так же, если эти вероисповедания не Аум-сенрике и не Дианетика, если они действительно культуры. Но своего исторически сложившегося, основного и, как бы ни хотели, самого массового (титульного?) вероисповедания, которому обязана Россия своей историей и своим существованием, мы должны наконец перестать постыдно стесняться, предавать его, позволять невеждам вытирать об него ноги, ибо это нам не простится ни нашим великим прошлым, ни никаким еще будущим.

Архиепископ Иоанн (Шаховской)

Из духовной поэзии

Лови воров...

"Лови воров", - кричат по перекресткам.
А люди на углах своих стоят,
Беззвездной тьмой закрытые до пят,
И дождь по ним сечет холодный, хлесткий.
И никому нельзя пойти назад.
А впереди гроза и гулкий град,
И нет домов - сколоченные доски
Вокруг людей, как тысячи преград...
А сотворен был мир, как Божий Сад.

Подвиг патриарха

Вчера, то есть 17 февраля по старому стилю, Православная Церковь вспоминала священномученика Гермогена, патриарха Московского и всея Руси чудотворца. Это был второй в России патриарх, сменивший на высоком престоле опального Иова. Будучи первым на Руси патриархом, Иов первым столкнулся с изменой, вызвавшей великую смуту. Когда и войско, и большинство бояр соблазнились успехами и посулами первого Лжедмитрия и присягнули ему, патриарх остался тверд. Слуги Лжедмитрия во время литургии ворвались в храм, вошли в алтарь, сорвали со старца патриаршее облачение и одели в рясу и клобук простого монаха. С издевательствами протащили его по улицам Москвы и затем на телеге отправили в заточение в Старицкий монастырь. Однако первый Лжедмитрий процарстовал недолго. Слишком скоро и явно обнаружились его приверженность идеалам и целям католического запада, иезуитам. Он был свержен. На престол взошел Василий Шуйский. Новый государь прежде всего пожелал вернуть в столицу патриарха Иова, но тот отказался, поскольку пережитые страдания сильно ослабили его, он лишился зрения. Тогда собором единодушно избран был Казанский митрополит Гермоген, все это время активно призывавший к свержению самозванца. Став патриархом, он убедил царя принести всенародное покаяние за измену (ведь не военной силой, а именно изменой воцарился на краткое время Лжедмитрий). Для этого "великого государева и земского дела" он пригласил в Москву бывшего патриарха. Иов приехал, и 20 февраля в соборном храме Успения народ покаялся перед ним. Иов, вернувшись в Старицкий монастырь, умер.

Однако крамола была еще слишком сильна. Василий Шуйский не сумел удержать власть, не сумел и передать ее молодому и талантливому деятелю князю Михаилу Скопину-Шуйскому, тот неожиданно погиб. Василий Шуйский был низвержен и затем выдан ляхам, в плену у которых и умер. В Кремле воцарился польский царевич Владислав. Начались годы, которые в периоде смуты обозначены как междуцарствие, они же стали и годами подвига патриарха Гермогена. Боярская дума полностью изменила своему народу. Для охраны себя от возможного возмущения она решилась призвать в столицу польские войска. В Москву вошли полки гетмана Жолкевского. Первосвятитель Гермоген, зная, что не все князья и бояре предались иноземцам, - всех разрешил от присяги польскому королевичу. Кроме того, он рассылал по городам грамоты, призывая православных на защиту веры и государства. И сопротивление вспыхнуло. Первым по зову патриарха на Москву двинулся рязанский воевода Ляпунов. Изменническая дума приступила к Гермогену с требованием унять разгорающееся восстание. "Не велю, - отвечал патриарх. - Если увижу крещеного Владислава и ляхов, выходящих из Москвы, - велю. Если не будет того - разрешаю всех от данной королевичу присяги". "Все смирится, - говорил он, - когда вы, изменники, с своею Литвой исчезнете. Но в царственном граде видя ваше злое господство, в святых храмах Кремлевских слыша латинское пение, благословляю достойных вождей христианских утолить печаль отечества и Церкви". Патриарх был взят под стражу. Его изолировали от священства и народа. Однако он, пользуясь не полным единодушием среди изменников (не все, к счастью, потеряли совесть и стыд) продолжал рассылать свои пламенные воззвания. В конце концов ляхи заточили его в Чудовом монастыре. О кончине патриарха в одной из древних рукописей сказано так: "Немилостивии приставники изменничии замориша его гладом. Меташа бо страдальцу Христову не человеческую пищу - на неделю сноп овса и мало воды. И тако претерпе близ годичного времени и скончался о Христе, предаде честную свою душу в руце Божий в лето 7121 (то есть 1612 от Р.Х.) февраля в 17 день, и погребен бысть тамо, в Чудов монастыре". Однако пламенное слово патриарха, его твердость уже плодоносили: Троице-Сергиева лавра силами небольшого ополчения и монахов выдержала осаду возжелавших церковного золота поляков, дружины 25 городов стояли уже под Москвой, сам народ пришел к мысли о необходимости покаяния, очищения и изгнания иноплеменных из поруганной столицы. Минин и Пожарский уже готовились объединить освободительные силы.

Подвиг патриарха Гермогена - не просто пример поведения архипастыря в смутные времена, не просто пример мужества и верности вере и народу своему, но это и указание единственного пути, выхода из смуты, иначе не поднялись бы, не очистились от позора, не вкусили бы сладости победы и возвращения свободы отечеству.