Методы ведения следствия в России никогда особой чистоплотностью не отличались. Для того чтобы "добыть" нужные сведения, на задержанного (вина которого еще не доказана!) зачастую оказывается давление: всегда психологическое, а иногда и физическое. Последнего в известном деле директора Медногорского медно-серного комбината Юрия Короля и прокурора Медногорска Олега Мананникова не было. Тем не менее попытки нарушить закон имели место. Впрочем, судите сами.

Информация из протоколов допроса Короля Ю.А.

8 сентября 1998 года после получения очередной анонимки с угрозами моей семье, я позвонил прокурору г. Медногорска Мананникову О.С. (как я неоднократно делал ранее по всем серьезным угрозам) и поставил его в известность, что любого, кто посягнет на жизнь моей дочери, я застрелю. Через час за мной приехали семь вооруженных автоматами милиционеров во главе с начальником уголовного розыска и предложили мне в их сопровождении прибыть к начальнику милиции г. Медногорска Некерову Д.Л. На мой вопрос: "Что произошло?" они ответили, что им от Некерова Д.Л. поступила команда меня арестовать. Когда меня привезли к начальнику ГОВД г. Медногорска Некерову Д.Л., он мне зачитал клеветническое и лживое заявление прокурора Мананникова О.С. о том, что я якобы угрожал ему застрелить его по телефону и сказал, что на основании этого заявления он обязан оставить протокол об административном задержании. В связи с тем, что заявление Мананникова является ложью, я спросил у Некерова, имею ли я право пригласить на допрос адвоката. На это мне Некеровым был дан ответ, что права на адвоката у меня нет и это запрещено Конституцией. Тогда я отказался давать какие-либо показания. После этого Некеров пригласил двух понятых и в их присутствии составил протокол об административном задержании, где было указано, что, в связи с тем, что Король Ю.А. считает заявление Мананникова грязной клеветой и ложью и по Конституции РФ ему не положен адвокат, то он отказывается от дачи показаний. После подписания протокола понятыми, ознакомления с ним, обыска и исполнения соответствующих процедур, я был посажен в камеру, где находился вместо трех часов более девяти часов. При этом, через 5-6 часов моего содержания под стражей, меня возили на допрос к тому, кто меня оклеветал, - прокурору г. Медногорска Мананникову О.С., во время которого я в первую очередь спросил, имею ли я право на адвоката или хотя бы на присутствие во время допроса третьих лиц. На что прокурором г. Медногорска Мананниковым было отвечено, что в соответствии с Конституцией РФ у меня нет права ни на адвоката, ни на присутствие третьих лиц. Услышав этот наглый и бессовестный ответ, я отказался от дачи показаний. После двадцатиминутных безуспешных попыток принудить меня к даче показаний Мананников распорядился, чтобы меня отвезли обратно в камеру, где я пробыл еще несколько часов. В восемь часов вечера, после оформления подписки о невыезде, меня выпустили из тюрьмы. При этом следователь прокуратуры Плешаков, которому было поручено ведение дела, предупредил меня, что через 2-3 дня он пригласит меня на допрос в присутствии адвоката.

В четверг, 10 сентября 1998 года, в 8 часов утра мне была вручена повестка с предложением явиться в прокуратуру для дачи показаний. В половине девятого мы согласовали со следователем время нашей встречи, и в 10 часов я явился для дачи показаний. При этом выяснилось, что следователь не смог найти адвоката, так как все адвокаты г. Медногорска и соседнего города - Кувандыка, отказались принимать участие в этом деле, а чтобы привезти адвоката из гг.Орска, Оренбурга или Новотроицка у прокуратуры нет технических возможностей. Затем на меня оказывалось получасовое давление с тем, чтобы я отказался от адвоката и дал показания без него. Понимая, что это - попытка оклеветать и расправиться со мной, я в очередной раз категорически отказался от дачи показаний без адвоката. Тогда мне предложено было явиться на допрос к трем часам дня, что было мной исполнено.

Когда в три часа я вновь был в прокуратуре, меня познакомили с адвокатом, работающим в г. Медногорске, которого назначили по моему делу. Допрос длился в течение часа, после чего я подписал протокол, собственноручно его дополнив, так как следователь отказывался заносить в протокол дополнительные сведения. Учитывая то, что я полностью ответил на все вопросы, следователь меня поблагодарил и сказал, что в ближайшие дни я ему буду не нужен. Мы попрощались и я уехал на комбинат.

Следом за мной приехал майор милиции на автомобиле начальника ГОВД Некерова, и мне было предложено вновь явиться в ГОВД для беседы. Я вынужден был сесть в машину и поехать. После того как я прибыл в кабинет ГОВД, Некеров поставил меня в известность, что мне изменена мера пресечения, он меня арестовывает и сажает в камеру.

В это же время в кабинете находился следователь Плешаков и прокурор г. Кувандыка Федоров. Следователь прокуратуры Плешаков ознакомил меня с документом об изменении меры пресечения с санкции прокурора Федорова. Мною был задан вопрос сначала Некерову: "На каком основании мне изменена мера пресечения?", который мне заявил о том, что я не в Америке, мое дело молчать и отвечать на вопросы, "...а то насмотрелся видиков и вопросы задает...". Затем я обратился к Федорову с вопросом: "На каком основании меня повторно арестовывают?" Прокурор г. Кувандыка Федоров развязным тоном мне заявил о том, что мое дело молчать и отвечать на вопросы, а если я такой умный, то должен прочитать Постановление, где все написано.

Когда я вновь познакомился с Постановлением, я прочитал, что мне изменили меру пресечения в связи с препятствием с моей стороны ведению следствия, при этом там была указана ссылка на 61 или 64 статью УК РФ. Обращаясь к Федорову и к Некерову, я вновь задал вопрос о том, что они имеют в виду под препятствием ведению следствия - то, что я настоял на участии в деле и присутствии на всех допросах адвоката? На это мне Федоровым было опять заявлено, что мое дело молчать или отвечать на вопросы и попросил Некерова быстрее оформлять документы и отправлять меня в камеру. Тогда я попросил дать возможность ознакомиться со статьей УК, на которую они ссылаются. В ответ Некеров заявил, что УК у него нет и ничего они мне не обязаны показывать. После этого меня забрал конвой, который был уже вызван в кабинет начальника милиции. После выполнения соответствующих процедур, меня посадили в камеру.

В ночь с 10 на 11 число ко мне в камеру пришел начальник ГОВД г. Медногорска Некеров и потребовал от меня, чтобы я изменил свои показания, признался в том, что я хотел убить прокурора, тогда они меня простят. В противном случае, учитывая то, что в моем аресте заинтересованы не только руководители администрации области и прокуратуры области, но и "выше", я пойду по этапам, в конечном итоге меня посадят в тюрьму, где я испытаю все "прелести" тюремного заключения, вплоть до камер с определенным контингентом людей.

На эти слова Некерова я никак не прореагировал, тогда со словами "смотри, пожалеешь" он ушел из камеры. Через день меня на самом деле отправили по этапам в изолятор г. Оренбурга, и в конечном итоге я попал в тюрьму. При этом в течение более 10 дней меня скрывали от всех и даже от адвоката, заявляя, что меня нигде нет. Только после обращения к Генеральному прокурору я вдруг нашелся, и адвокату разрешили встречу со мной. Все это время с 10 сентября я не принимал пищу, о чем мной было заявлено и Некерову, и Федорову при незаконном аресте. На протяжении всего времени, пока я находился под стражей, по указанию руководителей области и прокуратуры области во всех видах массовой информации: по радио, телевидению, в газетах, распространялись клеветнические слухи о том, что я пытался повлиять на решение суда путем угрозы прокурору убийством, а после моего ареста, во время обыска, у меня якобы обнаружили незаконно хранящееся оружие, которое использовано при каком-то убийстве и имеется труп человека, который был убит из моего оружия. Далее распространили информацию о том, что я сошел с ума, и мне необходимо провести психиатрическое обследование, а также о том, что я отказался от голодовки.

Только 25 сентября 1998 года после вмешательства Генеральной прокуратуры мне была изменена мера пресечения на подписку о невыезде, и я был освобожден. Основанием для изменения меры пресечения оказалось то, что по той статье, по которой мне предъявили обвинение, не может быть избрана мера пресечения в виде ареста.

P.S. Мы, конечно, понимаем, что публикация данной информации вызовет негативную реакцию как в Медногорске, так и в Оренбурге. Однако следствие по делу Короля завершено. Следовательно, мы никак не можем оказать на него давление. Зато можем всем сообщить, что пользоваться услугами адвоката можно не только в момент допросов в ГОВД или прокуратуре, но даже с момента задержания. Так гласит уголовно-процессуальный кодекс. Но, быть может, в Медногорске свой кодекс?