История моей бабушки Веры, родившейся в 1905 году
Моя бабуля Вера происходила из семьи волжских священников, живших в слободе Покровской под Саратовом. Её девичья фамилия Агафодорова. Как одно из самых ценных преданий в нашей семье из рода в род передаётся: в детстве Вера Агафодорова дружила со Львом Кассилем, тогда вовсе неизвестным писателем, а обычным 9-летним мальчиком, чей двор находился по соседству. Вместе шалили, вместе играли в его знаменитую страну Швамбранию, хотя я подозреваю, что дочь священника для атеистической семьи врача Кассиля была, скорее всего, «неподходящим знакомством». Однако именно Вера Агафодорова была одним из первых читателей этой прекрасной детской книги, вот уже который век переиздающейся с успехом, Вера была первым советчиком, когда он писал про «Кондуит и Швамбранию». У нас в Орске хранилась в буфете в шкатулке пачка писем Кассиля к бабуле Вере. Бывшие друзья детства общались, чтобы точнее восстановить весьма важные детали их совместного бытия.
Очень жаль, что наша семья в связи с переездами письма утеряла. Моей бабушке очень хотелось, чтобы внучки приобщились к прекрасному миру её детства, поэтому она дарила и подписывала мне и сестре книги Льва Кассиля. Прочитав «Кондуит и Швамбранию», я быстро убедилась, что прототип Таи Опиловой – моя бабуля Вера: «Я показал Филиппычу язык и спасся на третий двор. Дворик, куда я попал, был весь в деревцах. Деревья взбили лиловую пену сирени и маялись её изобилием. За своей спиной я услышал лёгкий топот. Из садика выбежала весёлая девочка с длинной золотой косой, со скакалкой в руках… Теперь я, вольный сын Швамбрании, каждый день спускался с крыши в сиреневую долину, и Тае Опиловой суждено было стать швамбранской Евой… я приготовил для первой швамбранки замечательное имя: герцогиня Каскара Саграда».
Дети любили играть, когда шёл дождь. В Покровской слободе не водилось мощёных улиц, поэтому в слякоть они превращались в большие моря с мягким илистым дном и благосклонно принимали утонувшие «сокровища» из галош. По лужам носились и Лев, и Вера. Потом Лев Кассиль, вспоминая своё детство, запишет: «Дождь был ещё тёплый, и ребята с удовольствием подставляли под его весёлые струи свои разгорячённые лица».

Где же письма?
Письма у нас долго искали. Когда переехали – перерыли всё, но их нигде не было. Возможно, с другими бумагами они отправились в свой последний путь на костёр свалки. Эх! Берегите самые важные и ценные письма в вашей семье. Все записи о ней. Это так важно для будущих потомков. Сегодня мои сыновья вздыхают и говорят: «Записала бы ты, мама, всю историю нашей семьи. Нам это пригодится. Ведь вы с бабулей не всё нам можете рассказать, да и не всё бабуля уже помнит». Я вот тоже хлопала ушами и не говорила со своей бабушкой так подробно о её жизни, а сколько бы сегодня я хотела у неё узнать и выспросить всё доподлинно! Но уже поздно. Моей бабули Веры нет.
Я приступала с расспросами к моей маме: «Где письма? Ты помнишь их?». Мама смутно помнила пачку писем в шкатулке. Знала, что они от Кассиля. И всё. Куда они делись в этом круговороте переезда? О чём были письма – мама тоже не помнит, вроде бы друзья детства обсуждали свои житейские дела, рассуждали о книгах Кассиля… О, моя мама была хирургом, она оперировала день и ночь, до писем ли тут?
И вот, спустя столько времени, всё же решила приступить к поиску этих загадочных писем. А вышло всё так. Мне посчастливилось съездить в места, где жила моя бабушка Вера в детстве – в Саратов, в город Энгельс (ранее Покровск). И начали происходить удивительные, загадочные и почти мистические вещи!

В Саратове – ниточка начинает раскручиваться!
Да, этим летом я была в родном Покровске, где жил мой прадедушка – священник Сергий Агафодоров – отец моей бабули Веры. Я нашла его дом (с помощью троюродного брата Серёжи). Не передать словами эту внезапную радость и одновременно чувство некоей утраты внутри.
Крепкий кирпичный просторный дом, выкрашенный какой-то розовой краской, с большими окнами, забранными решёткой, но очень милый, несущий дух эпохи. В доме оказалось некое ведомство, связанное с полицией. Я вошла в арку, поздоровалась с женщиной, которая разговаривала во дворе со своим коллегой, объяснила суть. Женщина отчего-то не удивилась, а даже грустно вздохнула и сказала: «Мы знаем, что это дом священника. Епархия хлопочет, чтобы им передали, якобы это памятник культуры. А вот рядом, видите, за забором – большое пространство, сплошь заросшее сорным тополем, там стояла церковь. Только церковь снесли сразу после революции. А дом вот стоит. Много перебывало в нём разных учреждений, крепкий, хороший дом!».
Я попыталась проникнуть на территорию, где стояла церковь. Между прочим, мой прадед, едва окончив духовную семинарию, отправился вначале в паломничество в Дивеево к батюшке Серафиму Саровскому, а потом вернулся домой в Покровск, служил в храме св. первоверховных апостолов Петра и Павла и даже выстроил там придел в честь целителя Пантелеймона. Был награждён от высокого начальства за труды. Но революция смела всё кровавым пожаром…
Конечно, Кассили тут рядом не жили. Они поселились на другой улице: «В России мы жили в слободе Покровской, на Волге, против Саратова, на Базарной площади, в первом этаже». Именно там, в небольшом волжском городке, 9 ноября 1995 г. был открыт музей Л.А. Кассиля. Но, вероятно, дед не сразу получил столь хорошее жилище, как в этом «розовом полицейском доме». А посему дом Агафодоровых вполне мог соседствовать с домом Кассиля. Да и Покровск, я скажу, особенно его исторический центр, не такой уж и большой по размерам.
Конечно, я нашла дом Кассиля, теперь там чудесный музей. Дом абсолютно прелестный, маленький, в кипе сирени, как будто спрятанный от большой улицы внутри. В музее я всё осмотрела внимательно, ища всякие доказательства общения, или хотя бы что-то, что помогло бы мне понять, как общались моя бабушка и писатель? Что видела моя бабушка Вера, приходя в гости к Кассилям? Конечно пианино! Жена Кассиля играла прекрасно. И Вера, несомненно, общалась с ней на эту тему.
Я произвела фурор среди музейных работников, рассказав про общение бабушки и Лёвы Кассиля. Музейные работники обещали найти мне хотя бы какие-то ниточки. Надежд особых не было. Ну, представьте, с чего бы Кассилю хранить письма к Вере у себя? Он их просто отправлял. Сохранились ли письма бабушки к Кассилю? Этого мне тоже не сказали. Кто будет хранить кучу бумаг? Тем более что музей Кассиля в своё время хотели вообще сравнять с землёй! Разрушить. Так рассказали служители музея. Его еле сохранили, и ах какой прекрасный музей сейчас. Сказка для детей, умеющих мечтать и играть. Кассиль придумал одну удивительную игру давным-давно (а по нынешним временам это настоящая игра-квест для мальчишек и девчонок), в которую без преувеличения играли почти все дети СССР (была карта Швамбрании, правила игры, все действующие лица и все дела).
Музей Льва Кассиля оказался филиалом большого государственного музея им. К.А. Федина. И мне пришлось вначале переговорить с работниками филиала (идея им очень понравилась), а потом отправиться в большой музей и написать заявление-просьбу на поиск писем Кассиля к бабушке. Вероятность была почти нулевая. Если уж в нашей семье письма так легко исчезли из-за пустяка, то тут клочки бумаги могли разметать катаклизмы масштаба страны.

Письмо нашлось!
И вот, счастье! В анналах музея нашлось одно письмо Кассиля к бабушке. Напечатанное на машинке. Не подписанное Кассилем, но работники музея знают, что это он писал. Отчего-то письмо оказалось неотправленным. И вот что я думаю по этому поводу. Моя бабушка носила фамилию мужа Арнгольд и поплатилась за это. Ей было от чего страдать – дочь священника, а потом репрессированного поволжского немца, бесконечно «виноватая» непонятно в каких грехах – происхождения и замужества. А у Кассиля тоже во время репрессий пострадал брат Ося. Его расстреляли! Несмотря на то что Кассиль верно служил этой стране и власти, писал патриотические произведения, но не пощадили близкого человека, он не смог защитить его, да и сам, наверное, в это время ходил по лезвию ножа. И поэтому письмо тогда не отправилось. Чтобы не навредить дорогому другу детства Вере, которой и так пришлось солоно. Она всю свою жизнь скрывала, что была дочерью священника, а мои родители были сплошь коммунисты, пропагандисты и организаторы с агитаторами, она боялась навредить и им. Хотя, допускаю, могли быть и другие причины. По крайней мере мне к моменту написания этого письма исполнилось целых два года.
А до репрессий и расстрелов они, конечно, переписывались. И письма были! За этот клочок бумаги (в музее заседала специальная экспертная комиссия) мне пришлось заплатить 3000 рублей. За поиск и за «право использования и первой публикации». Но я всё равно счастлива и не ропщу. Когда находишь такие документы – это куда дороже, чем найти клад, какие-то вещественные богатства. Это неизмеримо большее – это нити дружбы двух невероятных людей, это детство моей драгоценной бабушки Веры, это родной ее дух, той, которую я продолжаю очень любить.

О музее Кассиля
Музей Л.А. Кассиля (филиал Государственного учреждения культуры «Государственный музей К.А. Федина») открыт 9 ноября 1995 года в городе Энгельсе, на родине писателя. В литературно-мемориальной экспозиции музея отражены важнейшие моменты жизненного и творческого пути Л. Кассиля. Здесь представлены краеведческие материалы, воссоздающие обстановку провинциального городка Покровска, рукописи писателя, фотографии разных лет, книга с дарственными надписями, личные вещи писателя, переданные из архива Л. Кассиля его женой С.Л. Собиновой.
Особенность музея диктует сама личность писателя. Музей в первую очередь адресован детям. Экспозиция музея помогает попасть в особый, благородный мир, воссозданный в творчестве Л.А. Кассиля, стать свидетелем многих его открытий. Включает в себя элементы игры и возможность активного её восприятия.
У истоков создания музея Л. Кассиля на родине писателя стояла общественность города Энгельса. Инициативная группа во главе с О.С. Шлангманом неоднократно обращалась с вопросом создания музея к членам семьи Л. Кассиля, к городской администрации. Именно они отстояли старое здание, последнее место жительства семьи Кассилей, предназначенное под снос. Саратовский краевед С.К. Немец вместе со своими воспитанниками, членами литературно-краеведческого кружка «Парус», обращался в Союз писателей РСФСР, где получил поддержку в лице С. Михалкова. В 1988 г. было принято решение о создании музея в г. Энгельсе.