«Ты же журналист!..»
– Юрий, когда мы с Вами созванивались, Вы описали себя как человека непубличного, не любящего чрезмерного внимания. Но ведь сама Ваша профессия и подразумевает публичность…
– Профессиональные качества журналиста вынуждают его быть настойчивым, даже настырным, если того требует ситуация. Но в обычной жизни зачастую всё немного иначе. Меня немного смущает, если меня узнают на улице, особенно, если вокруг много людей. Часто такое происходит во время съёмок на периферии. Люди подходят, иногда по несколько человек, просят сфотографироваться. Конечно, отказывать я никому не отказываю. Но всё же к этому сложно привыкнуть. Я человек достаточно скромный и не считаю, что если ты работник телевидения, то это автоматически возводит тебя в ранг звезды.
– Однако порой именно эти качества – отсутствие скромности и некая настырность – зачастую и приписывают журналистам в повседневности, аргументируя это словами: «Ну ты же журналист!». Вам такое часто говорили?
– Те, кто так говорит, немного путают. Повторюсь, если говорить о таких качествах для профессионального журналиста, то они очень пригождаются, и неважно, идёт речь о журналистском расследовании или обычном сообщении, например, о запуске нового производства на молокозаводе. Что касается фразы «Ты же журналист!»… Это наверняка каждый из нас хоть раз в жизни да слышал. Мне тоже такое периодически говорят, к примеру, столкнувшись со мной в очереди в поликлинике, очень удивляются, почему это я сижу со всеми в коридоре, а не пытаюсь пройти к врачу в обход, пользуясь положением. У зрителей порой складывается немного ошибочное представление о журналистах. Им кажется, если мы в кадре пишем комментарии главврачей или руководителей области, значит, мы с ними со всеми на короткой ноге. А это не совсем так. Мы такие же обычные жители Оренбуржья. Я тоже езжу на общественном транспорте, хожу в те же поликлиники и магазины, что и большинство жителей.
– Отношение к тележурналистам всегда полярное. Либо их дико рады видеть и сами лезут в камеру, либо наоборот – всеми силами пытаются им помешать вплоть до разбивания камер. Вам когда-нибудь угрожали?
– Доводилось слышать и угрозы. Но я всегда старался спокойно ответить, что деятельность журналиста законодательно заверена, и мне не нужно чьё-то разрешение, чтобы проводить съёмку. Конечно, далеко не все с этим согласны. Однажды мы со съёмочной группой ехали на студию и увидели на дороге столкнувшийся с автомобилем «харлей-дэвидсон». В то время этих мотоциклов было всего девять или даже меньше на весь Оренбург, и мы не могли проехать мимо такого события. Притормозили, достали камеру, начали снимать. Байкеру это не понравилось чрезвычайно, и он начал прогонять нас с места происшествия. Но свою работу мы всё же выполнили, и сюжет был показан в вечернем эфире. На следующий день я с удивлением увидел у дверей нашей студии того самого байкера и подумал, что тот пришёл разбираться. Оказалось, что водитель машины, который спровоцировал ДТП, пытался уйти от ответственности, заявив в полиции, что за рулём был не он. И потому байкер попросил у нас видео, где как раз и запечатлелось лицо того самого водителя. Интересно, смог бы он привлечь оппонента к ответственности, если б мы не сняли аварию?

От конвейера к микрофону
– Вы окончили юридический факультет.
– Да. Нашей юракадемии.
– Но тем не менее в юристы не пошли. Как Вы оказались в журналистике?
– Вспоминая всё это, я даже немного удивляюсь произошедшему, ведь я совершенно не планировал связывать свою жизнь с этой профессией. После академии я устроился на фабрику. Долгое время работал на конвейере, потом перешёл в грузчики, таскал эти неподъёмные цистерны… Однажды мне позвонил мой давний товарищ, который в то время вёл спортивную передачу на второй кнопке. Ему срочно нужен был помощник. А так как фабрику к тому времени закрыли, то я ухватился за подвернувшуюся мне работу. И ни разу не пожалел. Это была совершенно иная сторона жизни. Журналистика как прекрасна, так и сложна. И потому я всегда пресекаю высказывания в свой адрес, связанные с тем, что-де работа не пыльная, в отличие от честных работяг на заводах. Я отвечаю, что я-то как раз работал на заводе и отлично понимаю, что сложности есть в абсолютно любой профессии.
– Трудно ли было начинающему журналисту Юрию Мишенину найти подход к собеседнику?
– Это вообще одна из самых сложных сторон нашей работы. Когда меня впервые отправили на сюжет, для меня это было полной неожиданностью. Просто не оказалось репортёра, который должен был работать на этой съёмке. Помню, это был матч по мини-футболу среди школьников. Казалось бы, милое дело. Но у меня сначала был сильный стресс. Правда, приехав на место, быстро сориентировался, расспросил, кого нужно, хоть и не на шутку робел при этом. Честно говоря, я до сих пор волнуюсь перед съёмками и каждый раз перед выездом всегда стараюсь подготовиться, почитать по нужной мне теме некоторые материалы. Нет ничего хуже, чем приезжать на съёмки неподготовленным. Банальный вопрос «А что у вас тут происходит?» – это не только непрофессионализм, но и банальное неуважение.
– На телевидении Вам довелось поработать не только в качестве корреспондента, но и ведущего. Легко ли было перестроиться?
– До моего прихода на ГТРК «Оренбург» передачи в прямом эфире я не вёл. Были отдельные записи в кадре, но они происходили нечасто. Здесь мне сначала предложили стать ведущим «Маёвки». Это утреннее развлекательное шоу, которое идёт одновременно и в теле-, и в радиоформате.
– Журналисты с «Радио России» рассказывали, что им потребовалось время, чтобы с размеренного и официального стиля РР перейти на вольный «Маяк». Много ли у Вас ушло времени на подготовку?
– Нет, очень немного. Такой формат мне очень по душе. Дело в том, что я сам человек достаточно коммуникабельный и пошутить, посмеяться в эфире очень люблю. К тому же на «Маёвке» ведущие поднимают темы, которые можно интересно обыграть и представить. Поэтому особых трудностей у меня не возникло. Было небольшое волнение из-за того, что это всё-таки прямой эфир, а не запись, но здесь спасает то, что в «Маёвке» есть напарник, который всегда может подхватить и продолжить твою реплику, если ты вдруг что-то забудешь. Гораздо сложнее мне было с «Телевышкой». Когда я только начинал её вести, программа называлась «Путный вечер», и меня назначили одним из её ведущих.

За и против
– Есть ли темы, которые Вы считаете для себя запрещёнными?
– Вообще я не отказываюсь ни от каких съёмок. Могу поехать и на крупный международный форум, а могу снять и коммунальную аварию или открытие новой откормочной площадки. Мне кажется, что любая тема интересна сама по себе, просто нужно это увидеть. Бывает так, что молодые коллеги возвращаются со съёмок, просматривают нарезки кадров, и когда их спрашиваешь, что же они интересного сняли, они только пожимают плечами в ответ. Покажешь им, допустим, какого-нибудь рабочего, попавшего в кадр, спросишь: «А здесь что происходит? – Понятия не имею! – Так ты же там был! Почему не спросил?!». Когда едешь на любую съёмку, надо быть максимально открытым и готовым ко всему.
Но если говорить прям про совсем запрещённые лично для меня, то это, пожалуй, детские дома.
– Это очень непростая тема…
– Я не могу спокойно смотреть на этих детей, у меня буквально сердце сжимается… Трудно работать, трудно сосредоточиться. Помню, когда впервые я приехал на съёмки в детский дом, там была девочка, которая, как только мы зашли, начала ходить за мной по пятам, называя папой. Потом мне рассказали, что она ко всем мужчинам так обращается. В другой дом привезли совсем маленького ребёнка и его старшую сестру. И эта девочка, которая сама ещё совсем крошка, по ночам выбиралась из постели и укачивала своего братика, пока он не уснёт. Я невольно задавался вопросом, что же это была за семья, из которой их изъяли…
– Какой запрет для журналистов кажется Вам бессмысленным?
– Это опять к вопросу про детей. Сейчас нам, работникам телевидения, запрещено их снимать, для этого требуется разрешение родителей. И иногда это приводит к совершенно маразматическим последствиям. Допустим, мы снимаем спортивный репортаж, пишем счастливого призёра, спросив разрешения у его мамы. А рядом стоит победитель состязания или ещё более талантливый и одарённый ребёнок, но мы не имеем права его записывать просто потому, что не у кого спросить разрешения, так как его родители не смогли с ним поехать! Вы представляете, как этому ребёнку обидно?! Тем более что подобные репортажи потом смотрят всей семьёй, а то и всем селом, просят записать для них… Я много раз обращался к депутатам, кто уполномочен решать подобные вопросы, но всегда получал дежурный ответ, что-де запрет создан для защиты детей. От кого?
– И если не секрет – какую ещё сферу Вы хотели бы освоить лично для себя?
– Пожалуй, IT-технологии. Хотелось бы научиться работать с Интернетом, соцсетями не только на уровне любителя. Я не слишком часто публикую фотографии в Инстаграме, хотя мне порой и говорят, что сегодня это просто необходимо. И вот делать это правильно, знать, какую информацию можно выставлять, а какую лучше приберечь, и главное – как выставлять, – вот этому я бы с удовольствием научился.