Корреспондент «ВО» встретилась с заслуженным работником культуры Оренбуржья и узнала, как он отметил свой юбилей, почему творческие люди выбирают кабинетную работу и почему фраза «Раньше было лучше» неактуальна.
От мольбертов – к станкам
– Павел Леонидович, очень многие деятели культуры встречают свой день рождения на рабочем месте. Но театральный сезон давно закрыт. Как свой юбилей встретили Вы?
– Немного нетривиальным образом – в больнице.
– Вот так раз…
– Так уж получилось, как говорится, от вездесущего вируса никто не застрахован. Не в наших силах изменить события, но мы можем сделать их вполне приемлемыми. Когда стало ясно, что меня закроют в больничных стенах, я тут же написал своим друзьям с просьбой принести кисти, краски, бумагу, тушь – словом, всё, что может понадобиться человеку, который не представляет жизни без искусства.
– Некоторые из этих этюдов Вы публиковали на своей странице в «Фейсбуке». Кажется, за это время Вы успели создать целую галерею…
– Вдохновение всегда приходит неожиданно. К тому же в отделении, к слову, очень быстро узнали о моём увлечении. Некоторые даже просили нарисовать их. Я и вправду нарисовал, в основном героями картин становились врачи и медсёстры, которым я очень благодарен за заботу.
– В своих интервью Вы часто говорите, что творчество сопровождало Вас всю жизнь. Если говорить непосредственно о живописи, то у кого Вы обучались?
– Я не могу сказать, что специально этому учился. В посёлке Бёрды, где я родился и рос, не было специальной секции художеств, и все мои первые знания – с уроков рисования и черчения в школе. Ещё мне очень повезло, что в одном классе с моей старшей сестрой учился очень талантливый парень, который виртуозно владел техниками рисования. После знакомства с ним я, вдохновившись его работами, начал делать первые шаги в художественном творчестве. Именно тогда я и решил всерьёз заняться рисованием и даже начал узнавать адреса художественных школ в Оренбурге. Но, к сожалению, мне так и не довелось до них добраться, и всё из-за проблем с транспортом. Автобусы в нашу сторону в вечернее время практически не ездили, а личных машин тогда почти ни у кого не было. Да и в конце школы отец, который поначалу спокойно относился к моему увлечению, сказал своё веское слово, потребовав, чтобы я поступил в Оренбургский политехнический институт, чтобы получить «нормальную профессию». Возражать я не стал. Но тем не менее, рисование так и осталось моим увлечением, которое я не забросил. Даже в армии я отвечал за оформление местной газеты. А однажды произошла встреча с художником Геннадием Глахтеевым. После выставки я впервые показал свои графические работы. Многие художники, которые присутствовали, отреагировали очень сдержанно. А Глахтеев молчать не стал и прямо спросил, почему я никому не показывал их раньше. Он сказал: «Криво, косо, но интересно!». Так и началась наша дружба. Именно от него я узнал об истории искусств, цвете, пластике, о шедеврах мировой живописи. В его мастерской я бывал практически каждый день.
– А какой Ваш самый любимый мотив?
– Больше всего мне нравится рисовать, конечно же, фигуры. С натуры, правда, редко удаётся, в основном я отрисовываю их по памяти. А в сюжетах часто обращаюсь к местам своей юности. Ещё довольно часто беру сцены из книг, фильмов, исторических событий. Бывает, на создание тех или иных картин вдохновляют спектакли других театров: во время показа задаёшься вопросом, а как ещё это могло бы выглядеть? А затем отражаешь это на бумаге, со своими идеями декораций, костюмов и расстановкой героев.

Дела административные
– Всю свою жизнь Вы занимались административной работой. А не было ли желания уйти в сугубо культурную сферу?
– Я никогда и не расставался с этой сферой. После армии устроился в театр художником-декоратором, а возглавлял его тогда Александр Папыкин. Тот, кто впоследствии станет одним из самых значительных артистов Оренбуржья… Однако мне тогда казалось, что в мои годы нужна была более твёрдая почва под ногами. И через полтора года мне удалось перейти на нефтемаслозавод, с того момента моя судьба была плотно связана с комсомольской организацией. Причём параллельно с этим я оканчивал институт, что было достаточно сложно.
– И образование наверняка было техническое?
– Да, профессия, на которую я учился, была связана с совершенно иной сферой – с промышленностью, с автомобильным хозяйством. И ей я тоже посвятил несколько лет своей жизни. Но потом, в 90-е, когда многие предприятия переживали тяжёлые времена, я, понимая, что могу остаться без работы, рискнул перей-
ти в управление по культуре. И уже затем я вновь вернулся в театр, с которого всё и начиналось, только теперь уже в качестве директора. Александр Папыкин в свою бытность руководителя часто говорил мне, что это очень скрупулёзная и трудная работа. И я с ним согласен. Особенно его слова стали значимы для меня, когда мы приступили к полномасштабному ремонту театра. Думаю, многие оренбуржцы помнят, как он выглядел до реставрации. В реконструкцию были вложены значительные средства, сам этот процесс был долгим и трудным, требующим не только колоссальных финансовых, но и психологических затрат. Нельзя было упустить ни одну мелочь! Замечательно, что мы смогли преодолеть это время и полностью сохранить свой творческий состав.
– Легко ли творческому человеку на административной должности, в кабинетной рутине?
– Мне повезло, что я даже на таких должностях всегда оставался связан с культурой. Ремонт школ искусств, домов культуры, проведение тематических мероприятий – всё это увлекало меня. В плане работы мне повезло – где бы я ни был, всегда чувствовал себя на своём месте.
– Где Вы предпочитаете проводить свободное время?
– Если выдаётся свободный день, мы с женой предпочитаем проводить его на нашей даче. Её моя супруга превратила в цветущий райский сад. Многие мои этюды были вдохновлены именно его флорой. Думаю, у каждого человека, не только творческого, обязательно должен быть такой уголок, где он мог бы отдохнуть от городской суеты и почувствовать, как останавливается время.

«Дорого каждое мгновение…»
– Сегодня довольно часто можно услышать фразу: «Время сейчас не то, вот в нашей молодости и трава зеленее была…». А Вы применяете эту фразу?
– Я никогда не любил сравнивать разные времена. При этом вполне понятно, почему порой люди говорят об этом. С каждым годом всё сильнее ощущаешь, как мало человек на самом деле живёт на свете, сколько у него возможностей, и что большая их часть часто остаётся упущенной. Но, честно говоря, мне никогда не хотелось произносить эту фразу вслух. Есть в ней что-то ворчливое, недовольное, что уничтожает всякое желание что-либо менять. Мне кажется, что каждый период в жизни человека – он особенный. В детстве, в юности, зрелом возрасте есть свои счастливые мгновения, главное, не пропустить их. Конечно, с годами сталкиваешься с тем, что многие друзья и коллеги, люди, которых ты знал с детства, уходят один за другим. Это, пожалуй, единственное, что печалит. Всё остальное можно пережить и преодолеть, было бы желание.
– И несколько коротких вопросов: в какой стране Вы никогда не были, но всегда хотели побывать?
– С уверенностью могу сказать, что это Япония. Она всегда мне казалась волшебной, неземной. Я много читал о Стране восходящего солнца, смотрел фильмы о ней и не уставал удивляться её своеобразию и менталитету её жителей. Желание побывать там ещё больше усилилось после визита в наш город театра «Боттян» со спектаклем «Клятва на монете». Я помню, какой тогда был аншлаг! С коллективом театра мы поддерживаем отношения до сих пор, их художественный руководитель не раз говорил, что очень скучает по Оренбургу и нашей публике.
– Какое событие в Вашу бытность директором оренбургского театра драмы было самым значимым?
– Поездка во Францию. Пожалуй, она даже опередит по значимости капитальную реставрацию театра. В 2008 году творческой бригаде, работавшей над спектаклем «А зори здесь тихие», выпала честь выступить на фестивале российского театра и кино, который проходил в Марселе. Это было одно из самых ярких событий и самых значимых выступлений. Недаром этот спектакль считается одним из лучших в репертуаре, и идёт он уже около 15 лет.
– Хорошо, и наконец более житейский вопрос: какой, по Вашему мнению, недостаток человек должен изжить в себе во что бы то ни стало?
– Если бы человек мог изжить их все, насколько проще была бы наша жизнь… Но, может, они на то и даны, чтобы человек беспрестанно учился, а люди искусства создавали свои шедевры? Говоря непосредственно о недостатках, скажу, что изжить до конца человек действительно должен одно – равнодушие. И забывчивость. Со временем они могут переходить одно в другое.
– Забывчивость по сравнению с равнодушием выглядит меньшим злом…
– Забывчивость не в том, что вы оставили где-то блокнот или ручку, а в том, что начали отдаляться от близких вам людей и посчитали это нормальным. Вот так и рождается самое настоящее равнодушие. Когда забываешь позвонить своим друзьям и спросить их, всё ли у них в порядке, живы ли они? Конечно, можно ссылаться на свою занятость, но она будет слабым оправданием. Разве в иное время мы были более или менее занятыми? Нет. А потому важно избавиться от этой забывчивости, чтобы сохранять в себе человечность.