Операция «Фисташка»
– Игорь Алексеевич, приходилось ли Вам до призыва в армию слышать о военных действиях в Афганистане? Какие были у Вас представление об этой войне?
– До армии я, конечно же, об этом слышал, к тому же у меня старший двоюродный брат до этого проходил службу в Афганистане. Не скажу, что было много информации, но тем не менее я представлял, что это такое. Сам я не предполагал, что тоже окажусь там, тем более что после призыва на срочную службу в пограничные вой-
ска оказался на Дальнем Востоке. Расстояние от Афганистана почти в девять тысяч километров, и оказаться там было, с моей точки зрения, нереально. А после окончания учебного центра у меня спросили, есть ли желание поехать на боевую стажировку, я дал согласие. После формирования мотострелковой группы мы прошли подготовку в течение двух месяцев, и только потом нас отправили сначала в город Термез (Узбекистан), а после переправили в Кирки (Туркменистан). Там мы жили в степи, чтобы пройти климатическую адаптацию, так как произошла резкая смена климата. Полтора месяца жили в палатках, и затем нашу мотострелковую группу отправили в Афганистан.
– Изменились ли Ваши представления о войне и самом Афганистане после того, как Вы непосредственно оказались там?
– Это естественно, что моё видение войны и непосредственно Афганистана было совершенно иным, нежели то, что мы увидели, прибыв туда. Поначалу было вообще непонятно, где мы оказались, шли просто по горам, перевалам без какой-либо растительности. Первоначально точкой размещения нашей группы была точка в четырёх километрах от одного из афганских кишлаков. Мы сразу наладили общение с местным населением, в целом оно было ровным. Мы к ним ездили за питьевой водой. Вскоре нас порядка 40 человек перебросили на границу для проведения военной операции, мы её тогда называли операция «Фисташка».
– Интересное название, в чём её смысл?
– Афганцы переходили государственную границу Советского Союза, оказывались на нашей территории. Их цель заключалась в том, чтобы собрать фисташковый орех. Якобы он представлял для них особую ценность и шёл на производство дорогого парфюмерного масла. Отсюда и название военной операции было «Фисташка». Наша задача заключалась в том, чтобы ловить нарушителей границы и переправлять их обратно. Операция продолжалась три месяца, всё это время мы жили высоко в горах. Затем произошла смена дислокации нашего отряда. Нас перебросили на границу с Ираном в провинцию Герат. Рядом с нами находился погранотряд правительственных войск Афганистана. Что касается нашей задачи в этом месте, то нам надо было находиться на караванных тропах и перехватывать караваны, идущие из Ирана. Они были разные, как просто торговые, так и те, которые шли гружённые оружием.
– Вспомните конкретный случай по задержанию таких караванов.
– В основном на эти тропы мы выходили ночью, с нами вместе обычно шёл батальон миномётчиков. Они были во-
оружены специальными осветительными минами, за один раз выпускали их по пять штук и тем самым освещали большую территорию. Выбирали определённое место для дислокации, устанавливали тепловизор, который ловил движение людей или животных. Миномётчики выпускали световые мины, они освещали местность, а дальше мы уже захватывали сам караван. Затем доставляли к себе на точку, сообщали руководству местной провинции, и они уже через какое-то время приезжали и изымали запрещённые товары. После того как мы захватили таким образом несколько караванов, против нас объявили минную войну на дорогах. Моджахеды стали везде устанавливать мины. В результате более 30 моих сослуживцев из 120 человек получили контузии или ранения.
– Как Вы воспринимали подобные потери, гибель товарищей?
– Первое время психологически было очень тяжело. Так получилось, что одним из первых на БМП подорвался мой земляк. Он с ребятами нарвался на мину, его сослуживцев просто разбросало вокруг БМП, а ему перебило ноги, было тяжёлое ранение. Благо, что подоспели к месту взрыва сразу три вертолёта, один спустился за ранеными, два других кружили и прикрывали вертолётную площадку. В итоге в госпитале ему пришлось восстанавливаться почти восемь месяцев. После этого были и другие подрывы в результате минной войны. Вот тогда и приходит понимание, что ты уже реально попал на войну. А раз с другом легли спать в землянке, тут забегает молодой солдат, с криками «земля-земля». Мы не сразу поняли, в чём дело и что это такое. И когда только вышли, оказалось, что нашу точку обстреляли ракетами «земля-земля». Этот момент тоже произвёл неприятное впечатление, особенно было необычно слышать свист этих ракет.

Военный быт
– Игорь Алексеевич, расскажите, как был устроен повседневный быт офицеров и солдат? Чем питались, какими были условия проживания?
– Мы были в составе мотоманёвренной группы, в неё входила легкобронированная техника – БТР, БМП и обслуживающие машины. Также к нам был прикреплён миномётный батальон. Численность личного состава на нашей точке составляла 120 человек. Все точки располагались таким образом, что составляли круг, в центре которого был расположен штаб всей заставы. Что касается бытовых условий, то они были вполне нормальные. Проживали мы в землянках, в которых были деревянные перекрытия, но земляные полы, стены были затянуты маскировочной сетью. Спали мы на обычных кроватях, там же в землянке стояла железная печка, которую мы сами топили в зимнее время. Для этого специально доставляли дрова. Раз в месяц отправлялась колонна в Советский Союз, которая доставляла продукты и боеприпасы, горючее. В целом обеспечение продуктами было хорошее, всё это, конечно, были консервированные или сухие продукты. Готовили и сами – это умели делать все ребята.
– А что чаще всего любили готовить?
– В основном варили различные каши. Не знаю почему, но любимым солдатским лакомством тогда были оладьи. Брали обычную пшеничную муку, добавляли яичный порошок, соль, сахар и так выпекали. Особенно вкусными они были горячие.
– Расскажите, какими были в таких военных условиях взаимоотношения между солдатами, офицерами?
– Однозначно могу вас заверить – никакой дедовщины там не было. В целом отношения были добрыми. У нас было два разных призыва, но все были дружны, между нами было полное взаимопонимание. Старались поддерживать и выручать друг друга во всех ситуациях. Как таковых разногласий не возникало. Конечно, мы были молоды, и, как всем
молодым, нам были свойственны подшучивания друг над другом, но всё это было в пределах нормы. При этом если кто-то приболел, а ему надо было заступать в ночь на дежурство, то с заменой не возникало проблем.
– Находясь в условиях опасности и ощущения того, что можно в любой момент погибнуть, чего Вам тогда больше всего хотелось?
– Чаще всего ждали весточку из дома – письма от близких или родных. Большой радостью для нас было получить посылку из дома. Вот этого больше всего хотелось.
– Случались ли курьёзные моменты? Если да, то вспомните о них.
– Без них не обходилось. Все мы были молоды, поэтому любили шутить друг над другом. Я один раз шёл из штаба к себе в землянку, смотрю – наш командир отделения стоит перед бочкой с водой и намыливает голову, сам весь в мыле. Я тихонько подкрался и незаметно утащил тазик с водой. Он начал его искать, встал даже на четвереньки. И только когда протёр глаза, понял, что я его утащил. Так он после этого долго гонялся за мной по всей территории. Вот такие шуточные моменты происходили часто – это помогало разрядить напряжение.
– За 30 лет после окончания афганской войны менялось ли Ваше отношение к этому событию?
– Можно сказать, что моё мнение не поменялось – я считаю, что всё было сделано правильно. И нахождение наших войск тогда было необходимо там. Тот же наркотрафик, который и сейчас есть там, мы его в тот момент сдерживали.
– Как сложилась Ваша судьба после Афганистана?
– После службы поступил в аграрный университет на заочное отделение, одновременно работал в «Сельхозтехнике». Потом знакомый пригласил на работу в полк ППС, сначала занимался здесь ремонтом техники. А затем решил перейти непосредственно на службу. Так втянулся, что в этом году исполняется 25 лет, как служу в патрульно-постовой службе.