Печатался в областных изданиях, газетах «Российский писатель», «Завтра», «Литературная Россия», альманахах «День поэзии» 2017, 2018/2019, «Гостиный Двор», журналах «Изборский клуб», «Литературная учёба», «Южная звезда», «Дальний Восток», «Молодёжная волна», «Окна», антологиях «Внуки вещего Бояна», «Здравствуй! Это - Я!», «И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово!..», «Друзья, прекрасен наш союз!..», «Ветер полей золотых». Лауреат Всероссийской литературной Пушкинской премии «Капитанская дочка» в первой и второй номинации, лауреат сайта «Российский писатель» в номинациях «Позиция» (2016), «Новое имя» (2017) «Лидер» (2018), «Поэзия» (2019, 2020), награждён Почётной грамотой Союза писателей России, медалью Союза писателей России имени М.А. Шолохова. Автор книг стихотворений «Дети полынного века», «Любовь и мамонты», «Плюсквамперфект». Член литературного литобъединения имени В.И. Даля. Член Союза писателей России (2014). Председатель Оренбургской регио-
нальной писательской организации Союза писателей России с 2018 г. Издатель. Руководитель издательства «Ямб». Главный редактор журнала «Оренбургская заря».

* * *
вечер как тёплый плед
греет озябший город
городу триста лет
он ещё очень молод

свет в окнах пустых
пить из одной бутылки
песни без запятых
нежная боль в затылке

выйти из берегов
этой судьбы нелепой
кофе напиток богов
сосланных в наши степи

вне литератур
ты оправданье бога
сказано mon amour
много

* * *
оправдание человека – твои глаза
мудрые чуть печальные от избытка
того что не в силах ты рассказать
того что записано на обороте свитка

жизни твоей их лезвие издалека
будто острая сталь режет, царапает душу
мне приснится в ладони моей твоя рука
Словно дети в песочнице делим чужие игрушки

* * *
Всё сказано.
Продумано, прожито.
И лишь глаза сияют в темноте,
И снова ты – как будто Маргарита
Являешься в небесной чистоте.

Слова – не мы.
Придуманы не нами
Изящные законы языка.
И лишь во взгляде полыхает пламя,
Которое переживёт века.

* * *
Сколько нежности тайной
Горькие губы хранят.
Её не выдаст случайно
Твой осторожный взгляд.

Ей некуда деться,
Наполнена ею всклень,
И оттого на сердце
Томно который день.

Пить бы с одной чаши
Соломенное вино.
И жить было бы слаще.
Но – не дано.

* * *
Жаль, что эти минуты навеки застыли
На пустых фотоснимках, в забывшихся вёснах.
В энный раз повторится не ставшая былью,
Но такая красивая сказка для взрослых.

Города омываются морем небесным,
Исчезают дороги в закатной лазури,
Чтобы не было грустно и не было тесно
В тишине, надвигающейся перед бурей.

Перламутровым утром ты выйдешь из дома,
Обойдёшь всю округу и выйдешь к закату.
Свысока посмотрев, улыбнёшься другому –
Амаретто плеснёшь в его уличный латте.

* * *
Самолёт плывёт по седьмому небу,
Полусферой светится ойкумена,
Не догонит он колесницу Феба,
И быстрее времени мчит Селена.

Кто, скрепя сердце, совладал с тобою,
Зевсу равен стал бы, шальная муза!
Над твоим домом пролетит боинг,
Завязав небо в морской узел.

То ли утро, то ли уже поздно.
Ты ложишься спать или варишь кофе.
Уходя в вечность, немые звёзды
Воссияли твой одинокий профиль.

* * *
Видеть тебя – мазохизм,
неизвестный Маркизу де Саду,
Сердце моё сродни оголённому электроду.
Нет, я рад и этим мгновениям кратким,
когда ты рядом,
Рядом с тобой нравится мне любая погода.

Гладить бы вдоволь твои неземные волосы,
Чтобы смеялась ты, и больше не ведала плача.
Украсть бы тебя, но это
карается уголовным кодексом.
Что говорить, дух авантюризма
в нас навсегда утрачен.

* * *
С тобой хорошо смеяться, но радостнее – молчать.
Смотреть, как мерцает ярко электрическая свеча.
Спрячь спички на верхней полке,
спрячь лезвие от ножа,
Иначе меж нами вспыхнет обоюдоострый пожар.
Стучат больные вопросы
привычной болью в виске –
О вечности и о тлене, о нежности и тоске.
Зачем был нужен поэту Босфор или Хорасан –
Ты мой волшебный напиток,
хмельной антидепрессант.
О строгое солнце правды, согрейся в его лучах,
Смотри, как тихо мерцает рождественская свеча.

* * *
Если вселенных много, так немыслимо много,
То мы встречались бессчётно во всех
их уголках,
Миллионы раз нам улыбались красивые боги,
Которых обычно рисуют на розовых облаках.

Детали не так важны – цвет галстука
или кожи,
Имена, адреса, звания и молекулы ДНК.
Главное – это взгляд,
который сводит с ума до дрожи,
Главное – это руки, обнимающие сквозь века.

И когда мы вдвоём, то на каждой такой планете
Наступают всеобщая радость,
безмятежность и тишина.
Безымянные синие солнца
так ласково людям светят,
Что они танцуют на крышах, пьяные без вина.

На космической красной глине
расцветают громадные лилии,
Источающие нектар, которого хватит на всех.
Наступают века блаженства и сладкого изобилия,
Несколько тысячелетий
не смолкает радостный смех!

Нет никаких вселенных, лилейного нет нектара.
Это красивая сказка, гипотеза, бред пустой.
Ты одна – настоящая, хрупкая –
надежда земного шара.
Помоги же нашему миру вернуться в век золотой.

Причина
В погибели философа Сократа
Презренная цикута виновата.

В погибели великого поэта
Виновно только дуло пистолета.

За помощь грекам в их земельном споре
Жестоко персы выпороли море.

Замешан плод из сада наслаждений
В бессчётной череде грехопадений.

В том, что Помпеи стали горсткой праха,
Повинны три слона и черепаха.

В моей февральской острой фазе сплина
Виновна ты, ведь ты её причина.

Хвост
Моя дорогая хюльдра, Ваш кофе уже остыл.
Висят в заброшенной кирхе
подружек Ваших хвосты,
Владелицы их печальны, поблекла их красота,
Но Вашего там не видно засушенного хвоста.
Такой ли венчал священник,
объевшийся спелых фиг,
Иль зов первобытный сильнее,
чем пыль метрических книг,
Но всё же от сладкого жара домашнего очага
Вас тянет туда, где пляшут
на радость иным богам,
Вас тянет в чёрную чащу, на тёплый ковёр болот,
Где зреет в еловых ульях
божественный дикий мёд.
Ваш хвост никуда не делся,
покрашенный в модный цвет,
С шампунем его купайте, передавайте привет.
Я знаю, что Вы беззащитны
пред знамением креста,
Но всё же милее хюльдра,
чем женщина без хвоста.

Вечность

Останется томление луны
И пряный воздух знаменитых баров,
И тёплое дыхание весны,
И звук моей расстроенной гитары.

Останется в веках наш разговор.
Его непредсказуемым извивом
Весьма был впечатлён один майор,
Он сохранит для личного архива.

Навек застынут даже кирпичи,
Уродливые чудища модерна.
Останется сияние ночи
Несбывшейся, хоть это и неверно.

Любимая, что было – то не зря,
Всё вечности принадлежит по праву.
Всё заберу – от света фонаря
До ноты ля диез второй октавы,

И докажу небесным рыбакам,
Что был мой рейс далёкий не напрасным.
Но это будет после. А пока –
Спешу запечатлеть, как ты прекрасна.