Классовые враги
В Зауральной роще Оренбурга находится захоронение репрессированных жителей нашей области, пострадавших в 30-е годы. По последним оценкам, в Оренбургской области от репрессий пострадало около 27 тысяч человек. Здесь нашли своё последнее пристанище отцы и сыновья, целые семьи. Упокоились тут священники и муллы, ветеринары, главы сёл, учителя, рабочие, татарские педагоги и актёры, чиновники и многие другие. Сюда их свозили примерно в течение семи лет. Всего, по примерным данным, на этом месте захоронено 8,5 тысячи человек.
Если обратиться к истории репрессий в нашей стране, то в 1928 году на апрельском пленуме ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин заявил, что «репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом». Особенно пострадали крестьяне, раскулачивали, вернее, грабили, середняков. Так, историк Леонид Футорянский приводит следующие данные. В области пострадало 3800 крестьянских хозяйств, 108 человек – председатели сельсоветов, совхозов, колхозов, обычные работники хозяйств – были отданы под суд. В Оренбурге было около семи тысяч человек, лишённых каких-либо прав, прежде всего карточек на продукты, их называли лишенцами. Это им были адресованы слова «Не кормить классового врага!». После постановления ЦИК от 1932 года, получившее в народе название «закон о трёх колосках», в стране было осуждено 50 тысяч человек, в Оренбургском округе – 353 человека, в том числе и на расстрел. Подобная политика привела к снижению продуктивности труда в сельском хозяйстве.
Бывало и такое, что людей забирали посреди ночи. Спустя время приходило письмо – осуждён на 10 лет. Но родные не знали, что на самом деле скрывалось за этой формулировкой. Часто вскоре арестовывали и остальных членов семьи осуждённого. В то время также шла борьба с вредительством и поиск так называемых врагов государства. В Оренбурге на 92 из 130 предприятий заменили директоров. Начальнику строительства медно-серного комбината Брониславу Кудишу, ранее бывшему советским послом в Турции, предъявили список обвинений, в том числе, что он якобы выстроил Медногорск в форме фашистской свастики, пишет историк Футорянский. В 1937 году его исключили из партии и арестовали. Через 20 лет он был реабилитирован.

Пострадавшие за веру
В это же время проводилась кампания по закрытию церквей, мечетей, кирх, костёлов, синагог, молитвенных домов со снятием колоколов и передачей их в фонд индустриализации, с переходом зданий под клубы и школы. Сохранившиеся подписные листы собраний, на которых решались вопросы закрытия Нового собора, Воздвиженской, Петропавловской, Дмитриевской, Богословской и Михайловской церквей, а также упразднения мечети в посёлке Карачи, говорят о том, что решения не всегда принимались единогласно. В мае 1932 года в центре Оренбурга был взорван Кафедральный собор. В 1917 году в Оренбуржье действовало 11 монастырей и более 600 храмов, пишет иеромонах Валентин (Коробов). Духовное сословие (вместе с семьями священников) составляло несколько тысяч человек. 950 священников и монахов ожидали репрессии. Сейчас в Зауральной роще установлены кресты и памятники священникам Феодору Лобкарёву, Иоанну Зайцеву, Тарасу Горлатову, Иакову Андрееву и его сыну Николаю.
По некоторым данным, здесь погребены монахи Николаевского монастыря в Покровке, известного своими пещерными ходами. В 1925 году вышло постановление о закрытии церквей и снятии колоколов с храмов. Монастырь постепенно разрушали, а из его кирпича построили исполком, клуб и магазин. 27 монахам предложили покинуть это место, публично отречься от Бога, поступить на работу. Многие из них остались, и в 1931 году их вывезли и расстреляли в лесу под Оренбургом, предполагают, что их захоронили в Зауральной роще.

Узаконенное насилие
После подписания Иосифом Сталиным Постановления ЦИК от 7 августа 1932 года обычным явлением стали «позорные столбы», показательные процессы и особые бригады для борьбы с хищениями.
Леонид Футорянский пишет: «В обстановке надвигающегося голода многие матери становились, как писали тогда газеты, «парикмахерами»: настригали одну-две горстки колосков, чтобы сварить из них кашу и тем спасти своих детей от смерти. За колоски было осуждено 50 тысяч человек, две тысячи с лишком приговорили к высшей мере. Более чем в тысяче случаев приговор был приведён в исполнение. Судьи жаловались, что у них рука не поднимается наказывать за это крестьян, и часто выносили оправдательные приговоры. Несмотря на это, однако, в одном только Оренбургском округе за колоски были осуждены 353 человека. Среди вынесенных приговоров были и расстрельные».
В конце 20-х – начале 30-х годов создаются внесудебные репрессивные органы: двойки или тройки. Создание этих органов «поставило массовые репрессии на конвейер». После убийства Кирова, в тот же день, издаётся постановление «О порядке ведения дел
«О подготовке или совершении террористических актов». По нему дела рассматривались в десятидневный срок, без сторон защиты и обвинения, не принимались кассационные обжалования, а приговор приводится в исполнение немедленно. В июле 1936-го появляется инструкция о допустимости любых методов при ведении следствия.
Леонид Футорянский приводит сведения о том, что репрессии 1937 – 1938 гг. в Оренбурге привели к резкому ухудшению дел на производстве. План выпуска продукции за 1937 год был выполнен на 82,4 процента, а план 1938 года за 5 месяцев – только на 32 процента. Срок пуска Никелькомбината был сорван. Южуралтяжстрой январский план выполнил только на 56,4 процента, февральский – на 58,3 процента, мартовский – на 66,7 процента. Строительство Блявинского комбината осуществилось только на 53,4 процента.
Суровые репрессии не обошли культуру и народное образование. Из 25 сотрудников областного отдела народного образования находились под подозрением и следствием 23. Репрессии настигли сотрудников краеведческого музея, в результате чего он на несколько лет прекратил свою деятельность. Установлено, что репрессии в 1937 – 1938 гг., по данным архива Оренбургского УКГБ, коснулись 12 тысяч оренбуржцев.
В 80-х годах прошлого века стало известно, что во время репрессий тела расстрелянных и умерших в тюрьмах людей перевозили в Зауральную рощу, на территорию «спецобъекта» НКВД-МГБ. Объект занимал площадь около двух гектаров и был обнесён высоким забором. Захоронения производились в ямах и рвах. В конце 1950-х на этом месте была посажена берёзовая роща. В 1989-м эта территория была передана городу, забор снят, караульное помещение и хозпостройки 1930-х уничтожены. Территория мест захоронений в исторических границах сохранилась полностью. В 1989-м установлен памятный знак «Жертвам сталинских репрессий». В июле 1993-го – памятник жертвам репрессий – пирамида из гранитных глыб с символами основных религий: христианской, иудейской и мусульманской.
В Оренбурге общественное движение «Мемориал» при активном участии правительства области, опираясь на научно-исследовательскую базу Музея истории города, выпустило «Книгу памяти жертв политических репрессий в Оренбургской области». Впервые «Книга памяти» была издана в 1998 году. Готовил её к печати Григорий Васильевич Ермаков, сам в своё время прошедший через ГУЛАГ. Участие в подготовке книги принимали многие специалисты. Научную часть взяли на себя возглавлявшая тогда Музей истории Оренбурга Роза Чубарева, научные сотрудники. Основательную помощь оказало Управление ФСБ по Оренбургской области. Во многих вопросах помогали руководитель общественного движения «Мемориал» Александр Рождествин, доктор исторических наук Алла Фёдорова. В переиздании книги в 2010 году были представлены сведения о 7942 оренбуржцах, «казнённых по приговору различных судебных и внесудебных органов». В переиздании 2015 года были перечислены сведения о 17 907 оренбуржцах.

При подготовке статьи использована информация с сайта http://orenkraeved.ru/ и http://orenpolit.ru/.