Дом-музей
– Надежда Гавриловна, с чем было связано Ваше решение передать свой дом-мастерскую в собственность региона? Как долго Вы шли к этому решению?
– Всё это началось очень давно. В 2003 году вместе с тогдашним главой города Юрием Мищеряковым мы открыли музей-мастерскую, в которой я на протяжении многих лет проводила экскурсии, отмечу, что было очень много посетителей. Со временем решила обратиться в министерство культуры Оренбургской области с тем, чтобы приобрели мастерскую, но ответ сводился к тому, что у ведомства не было средств на её приобретение. Но и прямого отказа не было. При этом годы шли, а всё оставалось на том же уровне. В итоге покупатель на дом, конечно, нашёлся, но мне не хотелось наш дом отдавать в частные руки. Потому что я знала, что в таком случае музея скульптуры в этом доме не будет. Поговорила со своей сестрой и моим внуком, и мы пришли к обоюдному решению о необходимости дарения дома Оренбургской области. С таким условием, чтобы после передачи в собственность области в доме был создан музей скульптуры имени Петиных.
– А что вместе с домом Вы передали в собственность региона?
– Кроме дома в собственность Оренбургской области я передала ещё и пять соток плодоносящего сада. Кроме этого, во дворе есть ещё много всевозможных дополнительных построек. В общем это хороший жилой комплекс, который находится в самом центре исторической части нашего города. Место достаточно удобное. Благодаря помощи и поддержке директора Оренбургского областного музея изобразительных искусств Юрия Комлева мы создали прекрасную экспозицию скульптур. Кроме этого, привели в полный порядок двор, освободили всё от мусора и ненужных вещей. Среди самых интересных работ, которые остаются в мастерской, –
это скульптурный портрет Рахманинова, памятник Марине Цветаевой, композиция «Молодая мама».
Дом после передачи в собственность области посетили губернатор Оренбургской области Денис Паслер и министр культуры Евгения Шевченко, для меня отрадно, что они нашу идею о передаче дома восприняли с воодушевлением и благодарностью. Мне пообещали, что в ближайшее время в мастерской сделают дополнительную экспозицию и музей может работать. А на следующей год будет разработана смета, проведён капитальный ремонт, после которого для посещения будет открыт весь дом. Кроме этого, в доме-музее можно устраивать не только экскурсии, но и встречи с различными скульпторами, художниками и другими представителями искусства, а также проводить самые разнообразные культурные мероприятия.
– Надежда Гавриловна, в этом доме прошла вся Ваша жизнь.
– Да, Вы правы, в этом доме мой отец после того, как в 1939 году получил первую премию на всесоюзной выставке самодеятельных художников, приехал с триумфом в Оренбург и обратился к городским властям, они выделили ему место. И вскоре он приступил к его строительству. Въехали мы в этот дом в начале Великой Отечественной войны в июне 1941 года.

Память об отце
– Каким является Ваше самое яркое воспоминание о Вашем отце Гаврииле Алексеевиче?
– Папа у меня – великий труженик. Для меня это прежде всего был удивительно красивый, дородный мужчина, и к тому же всегда очень трудолюбивый. А ещё он обладал профессиональным любопытством. Когда в Оренбург прибыл столичный скульптур для оформления здания администрации, мой отец был там бетонщиком. И он наблюдал за тем, как работает этот мастер, а через некоторое время стал самостоятельно лепить свои первые скульптуры. Мы жили в тот период в однокомнатной квартире, поэтому всё это было на моих глазах, помню, что он зачастую приходил очень уставшим с работы. Наскоро поужинав, отец вставал к обеденному столу, ставил на него табурет с пластилином и принимался за лепку. Простаивал за любимым делом по нескольку часов подряд, добиваясь нужного результата. Иногда, просыпаясь ночью, я видела, как он трудится до изнеможения, как пробует различные варианты той или иной скульптуры. При этом не боялся разрушить то, что считал неудачным, не цеплялся за сделанное, не жалел о потраченных силах. Я всегда с удовольствием выполняла нехитрые и самые прозаичные поручения папы: подкрашивала городские скульптуры, за которыми он досматривал, чтобы иметь скромный, но постоянный заработок, помогала делать замес из глины для очередной работы. Так вышло, что в 15 лет я лишилась отца, которого безмерно любила. Гавриил Алексеевич погиб по воле нелепого случая, от рук грабителей. Ему не было и сорока, но он уже успел заявить о себе как яркий художественный талант.
Первая его работа, которая получила известность, бюст русского поэта Александра Пушкина. Отмечу, что вылепил этот бюст поэта по газетным вырезкам. Ну а далее он стал постепенно расти в искусстве скульптуры. За десять лет он создал много произведений и стал членом Союза художников СССР. На протяжении всей своей жизни он создал множество монументальных работ, особенно ему удавались скульптуры советского лётчика Валерия Чкалова и руководителя СССР Иосифа Сталина. В 1947 году он выиграл конкурс на памятник для города Оренбурга, но судьба распорядилась иначе.

Ваятель
– А как начинался Ваш путь в искусстве скульптуры?
– Первый портрет, который я вылепила, – Некрасов. Это было в восьмом классе. В девятом вылепила Горького. А в десятом – Сталина. Обо мне тогда даже в «Чкаловской коммуне» писали. А потом к нам зашёл в мастерскую студент академии художеств имени Репина. Он учился на четвёртом курсе и взял надо мной шефство. Я что-то лепила, рисовала и отсылала ему. И он помог мне поступить в академию, минуя училище. После окончания академии в Ленинграде мне предлагали поехать работать в Новосибирск или Волгоград, но я решила вернуться в Оренбург. Я окунулась с головой в творческую жизнь города. В то время мне было интересно и важно всё – общение с людьми, выбор тем для работ, участие в коллективных выставках, поездки по стране. Было огромное желание испытать свои силы в разных направлениях и жанрах, почувствовать возможности и твёрдых, и пластических материалов. Я училась владеть стамеской и резцом, троянкой и скарпелем – инструментарием из арсенала профессионального ваятеля. С азартом осваивала тайны мастерства в станковой и монументально-декоративной скульптуре, в портретах и малой пластике.
– Расскажите о появлении одного из самых известных памятников Оренбурга, который давно уже стал визитной карточкой города, – Пушкину и Далю.
– Данную композицию я сделала ещё в 1975 году. И она много лет была включена в экспозицию Свердловского музея. Академик скульптуры Лев Головницкий в журнале «Художник» отметил эту работу, сказав, что она несёт задатки памятника. В период перестройки вести разговоры об этом было бессмысленно. Но неожиданно пришло письмо за подписью главы города Донковцева: просим изготовить памятник. Я потратила на это четыре года. На открытие приезжал художник Илья Глазунов. Выступил. И даже сказал, что этот Пушкин ему больше нравится, чем Аникушинский в Санкт-Петербурге. Видя моё недоверие, он мне потом сказал: «Знаешь, если бы мне памятник не понравился, я бы не стал выступать».
– Надежда Гавриловна, если Вам приходится в городе проходить мимо своих работ, какие чувства при этом испытываете?
– Однозначно скажу, что ощущаю только удовлетворение от своего труда.