Испытания
– Раиль Ибрагимович, традиционный вопрос: каким образом сложилось, что Вы оказались на службе в СОБРе?
– Родом я из Соль-Илецка, там окончил школу. После выпускного решил поступать в Оренбургское высшее военно-зенитное училище им. С. Орджоникидзе, но первая попытка оказалась неудачной. Поступил в оренбургский политех, отучился там один год, но желание стать военным было сильнее. Тогда ведь у нас очень сильным было патриотическое воспитание, многие мои друзья уже учились в военных институтах. Поэтому на следующий год, а было это в 1989 году, поступил в зенитку. Окончив её, попал по распределению на полигон Эмба-5, он находился в Казахстане. Служил там до 1998 года, пока у меня не закончился контракт. Продолжать дальше не было смысла, так как судьба полигона висела на волоске.
Вернувшись в Россию, я себя, кроме как в военной сфере, больше нигде ни видел. Продолжить службу в армии не получилось. На тот момент мой сокурсник по зенитному училищу служил уже в Оренбургском СОБРе, он меня порекомендовал командиру отряда. Почти год проходил проверку и только в 2000 году я попал в отряд.
– Расскажите о тех испытаниях, которые Вы проходили и которые сейчас проходят те, кто хочет служить в СОБРе? Есть ли разница между тем, через что Вы прошли и что сейчас проходят новые кандидаты?
– Во-первых, нужны были рекомендации как минимум двух бойцов, которые видят во мне человека, способного служить в отряде. Если потом выявлялся какой-нибудь негатив, то спрашивали с тех, кто давал рекомендации. Затем кандидат проходит проверку специальной комиссии. Следующим этапом нужно было пройти тестирование. Оно заключается, в первую очередь, в проверке физической подготовки. Надо выполнить нормативы, причём все они очень высокие. Человек, проходя их, испытывает высокие нагрузки, в том числе и психологические. Именно последний этап, психологический, и является самым сложным, чаще всего кандидаты именно на этом сдаются.
Мне удалось их пройти с первого раза, помогла подготовка и служба в армии. Выкладывался по полной, доходило до того, что в конце уже терял сознание во время рукопашного боя. К тому же была травма, перелом руки и проблемы с ногой. Самый сложный этап последний, когда уже нет сил и тебе говорят, что ничего страшного, можно прийти в следующий раз. В этот момент главное – не сломаться, хотя человек уже на пределе. Если соглашаешься на повторную попытку, то может возникнуть психологический барьер, не захочется вновь проходить через все испытания. Поэтому многие больше не приходят. Но есть и те, кто по нескольку раз проходят, был у нас такой случай – парень приходил к нам семь раз и только после седьмого раза сдал. Сейчас испытания не поменялись, введена только балльная система. У кандидатов появилась возможность экономить силы при сдаче тех или иных нормативов, ведь главное в итоге набрать 270 баллов.
– А хочет ли нынешняя молодёжь испытывать лишения, подвергать себя опасности, питаться романтикой типа «один за всех – все за одного»?
– Знаете, к счастью, не перевелись у нас нормальные ребята. К нам очередь из кандидатов стоит, вот вакансии не всегда есть. На одно вакантное место – до десяти человек. Предпочтение отдаём парням, которые отслужили в подразделениях специального назначения внутренних войск, ВДВ, морской пехоте. Это связано с тем, что у них уже есть определённый опыт. Хотя и для других у нас тоже двери открыты.
– С какой мотивацией приходят к вам сейчас служить молодые ребята?
Большинство ребят приходят к нам с патриотическим настроем, те, кто считает службу в СОБРе престижной. Другая часть не находит себя в гражданской сфере. Третьи идут, чтобы решить какие-то свои проблемы с нашей помощью, но таких товарищей мы быстро отсеиваем.

Профи военного дела
– Раиль Ибрагимович, как проходит рабочий день полицейского собровца?
– Как и в любом подразделении, рабочий день в СОБРе начинается с развода. Дежурные докладывают о происшествиях за истекшие сутки. Командиром ставятся задачи на новый день, проводится инструктаж для тех, кто сменяет дежурных на посту. А дальше – жизнь по распорядку. Если в подразделение не поступило рапортов на задержание преступников, сотрудники занимаются физической и другими видами подготовки.
– Что для Вас профессионализм в Вашей службе?
– Профессионал – тот, кто может в конечном итоге выполнить задание в срок, качественно и в нашем деле без потерь. Чтобы к этому прийти, нужно пройти тяжёлую, рутинную подготовку. Подготовить профессионала – это долгий и кропотливый труд.
– Раиль Ибрагимович, что цените в тех людях, которые Вас окружают, и что не приемлете?
– В первую очередь в человеке должна быть элементарная порядочность. В нашей профессии не лишней будет скромность – это значит, не надо стучать себя в грудь и хвалиться своими подвигами. Наоборот, мы должны выполнить все чётко, быстро и при этом незаметно для других.
А не приемлю ложь в любом её проявлении, и не только в отряде, но и в жизни.

Кавказ
– Раньше сотрудники спецподразделений регулярно выезжали в командировки на Северный Кавказ. Как обстоят дела сейчас?
– Обстановка во многих республиках Северного Кавказа и сейчас остаётся непростой. Поэтому сотрудники отряда и в данный момент выполняют служебные обязанности в этом регионе. На Кавказ я начал ездить с 2000 года, ещё в момент второй военной кампании. Всего было около девяти командировок в Чечню, Ингушетию и Кабардино-Балкарию.
– До этого у Вас не было опыта военных действий. Какие были впечатления, когда первый раз столкнулись с войной?
– Могу одно сказать: то, что показывалось по телевизору, как оказалось после приезда, только на 30 процентов соответствует тому, что я увидел. На мой взгляд, тяжёлая ситуация, которая там была, зависела в основном от руководства. Приведу пример. Мы входили в состав 247-й десантно-штурмовой бригады, и в одной из операций нам нужно было обложить тройным кольцом село, где, по информации, засели боевики. Именно наш мобильный отряд должен был зайти в село и блокировать боевиков. Когда ставилась задача, чтобы произвести быструю зачистку, то начальству надо было срочно доложить о её выполнении. Это означает, что нужно было гнать людей. В итоге всё это приводило к потерям бойцов. А ведь можно было всё сделать более спокойно.
– Грязь, кровь, трупы своих и чужих – без этого не обходится ни одна война. Можно ли привыкнуть к такому и вообще к войне?
– Человек привыкает ко всему. Причём в условиях войны это происходит быстро.
Мне было легче только потому, что я имел опыт военной службы. Я смотрел на всё другими глазами, не удивлялся разрушенным городам, крови. Самым сложным были те моменты, когда ты едешь в колонне и ждёшь нападения. Именно сам процесс ожидания психологически переживать было трудно. Вторая сложность – это сохранить личный состав. Каждая спецоперация на Кавказе носит адресный характер. Захватить те же несколько домов представляет сложность, так как дома – это крепости с трёхметровыми заборами. Просто так взять не получится, особенно если нет современного оборудования.
– Получается, Вам противостоят далеко не простачки?
– Простых людей среди них нет, это закоренелые профессионалы, которые могут мастерски вести войну. Тем более что технически они нам не уступают.
– Когда захватываете боевиков в ходе операций, какое чувство к ним испытываете?
– Нет никакого сочувствия или жалости ни к ним, ни к их родственникам, которые зачастую говорят, что их сына заманили в банду обманным путём. Всё это ложь, не может такого быть, чтобы они вырастили своего сына в религии, а она там имеет сильные позиции, а тут вдруг приехал какой-то агитатор и за час его перевербовал.
– Опасные моменты во время командировок были?
– Да, не без этого, конечно. Недавно мы вместе с отрядами из других регионов участвовали в поиске банды Беслана Махаури в Ингушетии. Его мы ловили на протяжении пяти лет. Сам Махаури – лидер НВФ (незаконное вооружённое формирование) – был из тех, кто активно участвовал в организации новых ячеек террористических групп. По имеющейся оперативной информации, этим летом он дал клятву на верность запрещённой в Российской Федерации террористической группировке «Исламское государство». Осенью этого года он был обезврежен.
Там нет простых выездов, любая, даже самая малейшая операция опасная. Выезжаешь и не знаешь, что тебя ждёт, бойцы в постоянном напряжении.
– Что Вам помогает отвлекаться от служебных будней?
– Каких-либо увлечений у меня нет, поэтому отдушиной для меня является моя семья. У меня любящая жена Ольга, дети – сын Артур и дочь Маргарита. Сын у меня учится в академии МВД в Нижнем Новгороде, выбирал этот путь по своему желанию. Каким образом сложится его судьба, покажет время.