На чистейшем русском
– Ольга Станиславовна, Вы уже состоявшийся человек в мире хорового искусства. Одно из значимых событий 2016 года – участие в IX Международном фестивале во Франции «Музыка на Перламутровом берегу». Тогда Вы руководили сводным хором. Для Вас было очень важно, чтобы артисты пели на чистейшем русском языке?
– Да. Таковы требования. Классическая музыка исполняется на том языке, на котором она написана. Вся программа была посвящена русской классике, музыке Петра Ильича Чайковского. Это фишка фестиваля. Поэтому для меня было очень важно добиться мирового уровня. Мы пели о Москве –
столице нашей Родины.
Москва представлена в кантате символом могущества, величия и единства Руси. Москва –
это третий Рим. Я объясняла французским артистам, какой великой гордостью наполнена душа русского человека! И авторский текст Аполлона Майкова должен быть передан в высокоградусном эмоциональном характере. Хоровое исполнительство – это искусство переживания и проживания художественного образа по знаменитой системе К.С. Стани-
славского: «Верю – не верю!». В финале кантаты шесть раз звучит слово «Слава!», и чтобы добиться результата, я иллюстрировала это слово образными примерами. Празднование Победы у русского народа – это что-то особенное, это грандиозное единение и, конечно, пир!
Были трудности в произношении согласных в русском тексте. У европейцев нет чистого «т». Французским певцам не удавалось сразу произнести слово «путь». «Т» звучала как «ч». Но мы старались, были заражены общим творческим процессом. И тут я произнесла фамилию нашего президента «Путин». Сначала тишина, а потом аплодисменты, и пошло. Так что Владимир Владимирович мне очень помог. Второй дирижёр фестиваля Карлос Душе (Чили) тогда сказал: «Москва получилась у Вас богатырская». Этого мы и хотели!
В хоре пели 130 человек, из которых 12 были наши артисты, остальные – иностранцы. У нас всё получилось, мы спели на едином дыхании. В этом было что-то от Бога, я чувствовала, что происходит что-то нерукотворное.

Энтузиасты
– Вы организовали коллектив в 90-е годы, когда вроде бы стране было не до высокого искусства?
– Да, это парадокс! Были 90-е годы, когда повсеместно не платили зарплату, и вдруг создаётся хор... В то время я руководила детским коллективом 3-й музыкальной школы, с которым успешно концертировала. А ещё я работала вот в этих стенах, когда-то это было музыкальное училище, теперь институт искусств имени Леопольда и Мстислава Ростроповичей. Общий преподавательский стаж по специальности «хоровое дирижирование» составляет на сегодня 37 лет.
А тогда, в октябре 1993 года, ко мне пришли четверо музыкантов-преподавателей с предложением создать и возглавить профессиональный хор классического типа. Я согласилась. Мы работали совершенно бесплатно и понимали, что вначале нужно что-то создать, причём в первом составе было всего восемь мужчин. Все семейные. Я вспоминаю, каково это было: вечерами в половине седьмого и до девяти часов несколько раз в неделю они бросали всё и шли репетировать. Это было наше общее большое желание петь и работать.
Оренбуржье вообще богато талантами. В народном жанре у нас поют очень многие коллективы. А вот академического хора не было со времён революции. Мы взялись сразу за настоящий репертуар. Создавали его два года, начали с хоров С. Танеева. Затем была музыка С. Рахманинова, П. Чайковского, И. Гайдна, А. Брукнера. Это была музыка духовная, светская и народная.
– Вы изначально поставили высокую планку?
– Да, именно поэтому мы вскоре стали выступать вместе с известными певцами, солисткой Мариинского театра, народной артисткой СССР Людмилой Филатовой. И, конечно, с Мстиславом Ростроповичем, которого я считаю своим вторым отцом, наставником и учителем. Он в меня верил и любил как музыканта. Мы с ним перезванивались и переписывались. Восемь совместных концертов в Европе, которые он подарил нашему хору, дорогого стоит. И в мае 1995 года наш тогдашний мэр города Геннадий Донковцев сказал: «Муниципальному хору быть». Так и закрутилось это колесо.
Мстислав Леопольдович пригласил нас на свою постановку оперы Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» в Москву в Большой зал Московской консерватории, где нам пришлось работать на одной сцене с солистами Большого и Мариинского театров, солистами Датской Королевской оперы, оркестром Санкт-Петербургской филармонии. Позже наш хор принимал участие в многочисленных конкурсах и фестивалях, откуда привозил самые высокие награды – Гран-при, мы получили возможность участвовать в гастрольных поездках по приглашению ведущих музыкантов России и Европы, прославляя свой Оренбургский край. Я очень благодарна всем трём мэрам –
Г.П. Донковцеву, Ю.Н. Мищерякову и Е.С. Арапову. Эти люди всегда поддерживали наш коллектив и понимали его роль в развитии культуры нашего города. Я благодарна всем добрым жителям нашего города за их любовь к классической хоровой музыке. Когда мы получаем очередную награду, я всегда с гордостью отвечаю: «Служу городу Оренбургу!».

Основа жизни
– Хор – это особое искусство, не просто исполнители, а коллектив. Как считаете, сегодня такая музыка полностью востребована, у неё много поклонников, она развивается?
– Хор – это действительно особое состояние. Живётся как дышится, а поётся как живётся. И хоровое искусство будет развиваться. Особенно это характерно для России.
Когда-то я пошла учиться в музыкальное училище сразу на два отделения – теоретическое и дирижёрско-хоровое к удивительному педагогу Софье Абрамовне Королёвой, которая меня настолько зажгла и погрузила в будущую профессию, что первое отделение я бросила. Хотя не секрет, в 70-е годы считалось, что самые престижные – это фортепианное и теоретическое, инструментальное, а все, кто не смог на них поступить, шли учиться на дирижёрское.
Уже потом была консерватория, аспирантура. Тогда из студентов меня никто не понимал. Зато сейчас говорят: «Как ты угадала!». А в этом нет ничего удивительного: я дитя своего времени, до мозга костей. Я прошла ясли, детский сад, школу, на всё лето ездила в пионерские лагеря, плавание, фигурное катание, пела в хоре. Здесь формировались мои бойцовские качества. Очень активная была пионерка и до сих пор в душе комсомолка. Не говорю об идеологии, просто я приверженец всего правильного, оптимистичного, того, что в нас воспитывала та жизнь. «Нам этот мир завещано беречь и землю удивительную эту!», и мы об этом знали. Это было высочайшее воспитание.
Так вот, хор – это основа настоящей и праведной жизни. Хор – это собор, не только в высоком церковном понимании, не только в понимании архитектурного сооружения, хор – это собор людей. Мы собрались, чтобы петь единую песню. И она о нашей стране, она нам помогает «строить и жить», она о стране, которую любим и защищаем
Соборность заложена в хоре. Это самое массовое музыкальное искусство. Я бы на месте политиков ещё больше уделяла ему внимание, начиная со школьной скамьи. И эта традиция сейчас постепенно возрождается. Это хорошее стремление, и его поддерживает президент России Владимир Путин. Из молодого поколения, которое поёт, пусть и в самодеятельном коллективе, вырастут настоящие граждане нашей страны.
В Оренбурге мы уже три раза проводили флешмоб – пели самые любимые песни с детьми, их бабушками и мамами под духовой оркестр. Живая музыка, голоса звучали на главных площадках города без всяких фонограмм.
Меня расстраивает один момент: почему нет охвата в систематических занятиях людей старшего поколения? Сколько раньше было отраслевых хоров ветеранов? Не у всех у них сейчас на душе всё радужно. Кто-то потерял работу, кто-то – близких людей. Вот бы их всех объединить. Шёлкокомбинат и машзавод пели. Люди собирались после трудового дня. Знаю, что у газовиков есть свой хор, у университета, и они молодцы. В деревнях строят и ремонтируют клубы – это тоже хорошо. Давайте подниматься! Ведь песня русская жива, и вперёд, с песней по жизни!
– Ольга Станиславовна, хор – это Ваше призвание, он занимает главное место в жизни, а личное время?
– Этого времени всё меньше и меньше. Я очень люблю путешествовать. В редкие минуты отдыха люблю тишину и созерцание. Выбираюсь в Подмосковье к подруге. Там есть очень красивое место, Софрино, где изготавливают церковную одежду, пишут иконы.
Мне нравится бесцельно смотреть на природу, наслаждаться лесом, меня манят просторы, гладь воды. Нынешним летом я была безумно счастлива, когда отдыхала десять дней в Самаре на берегу Волги. Вместе с местными рыбаками мы читали стихи Николая Некрасова, вспоминали Фёдора Шаляпина, пели народные песни. На природе это просто просится. А какие закаты на реке!
Кстати, с Волгой у меня связано ещё одно воспоминание, когда наш хор только зарождался. Мы не знали, как его поставить на профессиональные рельсы. Я и Альбина Владимировна Секретова, моя старшая соратница, поехали в Самару. В этом городе был муниципальный духовой оркестр. Его руководитель Марк Коган сам добился почётного муниципального статуса. Мы поехали к нему за советом. Огромное ему спасибо.
В Самару прибыли рано утром. Было всего семь часов, и до девяти надо было как-то занять время. Прямо с вокзала мы отправились на Волгу, решили окунуться и заплыли достаточно далеко. Лёжа на спине, раскинули руки в форме креста. Небо чистое, голубое, и солнце высоко. И тут мне Альбина Владимировна говорит: «А ты видишь?» – «Вижу бездонную глубину неба!» – «Проси!». И я попросила: «Богородица! Помоги, чтобы у нас был хор». В этом году я пришла на эту же реку. Какое счастье, прошло 23 года. Услышана была моя молитва.
– Творческий сезон продолжается. Есть уже и новые проекты, в которых коллектив будет участвовать?
– Я не люблю об этом говорить заранее. В марте будет мероприятие, посвящённое моему юбилею. Это не моя инициатива, но концерт мы готовим. На большой сцене будет не только мой хор. Постараемся сделать яркий, позитивный праздник для всех желающих оренбуржцев.
А вообще мы готовим два больших проекта для столицы и за рубежом. Музыку учим серьёзную, настоящую. В декабре повторим «Реквием» В. Моцарта в стенах нашей филармонии с оркестром.
– Пусть всё задуманное сбудется. С юбилеем!