— Роза Сохабовна, как и когда Вы впервые взяли в руки спицы? А главное, что Вас вдохновило?

— Вдохновил, как и многих других мастериц, пример бабушки и мамы. Моя мама, Миннур Ишмухаметова, прославилась, будучи совсем юной. В 16 лет она связала платок с гербом Советского Союза и крупной надписью «Да здравствует Советская Конституция!». За это в том же, 1938-м, году она была премирована путёвкой в Ленинград, грамотой, подписанной лично Сталиным, и крупной суммой денег.

Представьте себе семью, в которой вяжут бабушка, мама, две старшие сестры… Как тут не взяться за спицы? Но не могу сказать, что я научилась вязать в раннем детстве. Попросту не было интереса. Пусть другие говорят, что начали вязать с трёх-четырёх лет. Мне трудно такое представить. Я проводила эксперимент над своей дочерью Маргаритой. Но нет — в детсадовском возрасте вязание её не интересовало.

Маргарита: — Я связала свой первый платочек в третьем классе, когда мне было десять лет. Он был очень маленький! Да, я и до этого брала спицы — но просто перебирала петли…

Роза Сохабовна: — А я свой первый платок связала в 13 лет. Помню, я тогда взяла шерсть (в те времена вязали из овечьей шерсти, потому что пух на базаре купить было невозможно) и пошла к бабушке. Она-то и приобщила меня к «паутинкам»…

— Наверное, первый платок отнял много сил?

— Особого труда не было, ведь основы вязания я к тому времени уже успела освоить (вязала шарфики, носочки). Но бабушка сразу показала мне самый сложный узор: «соты». А сложен он тем, что в нём нет ни лицевых, ни изнаночных петель. Там нужны накиды, накиды и накиды. Пропустишь одну петлю — и всё! Только опытная вязальщица сможет её поднять и восстановить всю работу.

Так вот, когда бабушка взялась меня учить, я сначала испугалась: не смогу, слишком трудно! А она мне сказала: «Знаешь что, внучка, если освоишь самое трудное, то простому и учить не надо будет». Эту фразу я запомнила на всю жизнь. И те 24 года, что я преподавала пуховязание в Жёлтинской школе, всё время повторяла это правило ученикам. Многие бросали работу, плакали, ругались… Да, приходилось сложно. Но правило работало.

— Наверное, в вашей семье и дня не проходило без вязания…

— Вечерами, когда заканчивались домашние дела, мама сидела и вязала. Она работала на пуховязальном производстве и должна была выполнять план. Сёстры после работы и учёбы тоже присоединялись. Приходили соседки, рассаживались на нарах кружком — и тоже вязали. Электричество по вечерам отключали из экономии, так что приходилось работать при свете керосиновых ламп. Конечно, зрение у всех портилось, но надо так надо!

Как ни придёшь к бабушке — она вяжет. Как ни выйдешь на улицу летом — видишь, как женщины сидят у ворот и вяжут. Иной раз, может быть, кто-то и отвлечётся — крикнет: «Дочь, поставь самовар, отец на обед придёт!».

— В вашем гардеробе есть «паутинки», так сказать, собственного производства?

Маргарита: — Нет, мама у нас — «сапожник без сапог». Бывает, позвонят из музея: «Нам от вас на выставку срочно нужен платок!». — «А у нас ничего нет». — «Как — ничего нет? Вы что же, не храните?». Просто нет времени вязать для себя.

— Роза Сохабовна, Вы упомянули, что преподавали пуховязание в школе…

— Долгое время я работала на Жёлтинском пуховязальном производстве инспектором по контролю за качеством. К сожалению, в 90-е годы производства на местах стали закрывать. Мне предложили учить вязать старшеклассниц. И я разработала методику трёхлетнего обучения, включив в неё всё, в том числе обработку пуха-сырца. Девочки выходили из школы со своим палантином, изготовленным с соблюдением всех технологий и стандартов. К сожалению, наша Жёлтинская школа была единственной в области, где изучали пуховязание. А теперь, когда я переехала в Оренбург и переключилась на собственных внуков, и этого не стало…

— Вы обучали только девочек?

— Почему же. В моём пуховязальном классе иногда и мальчики занимались. Им это было не зазорно. Да что там говорить: у меня и сыновья вяжут! Оба научились.

Помню, в 1988-м году мне позвонили с телевидения и попросили представить три поколения вязальщиц. А дочке было всего 10 месяцев. Мне говорят: «Научите сына!». Предложила младшему, Роману, — так он даже оскорбился: «Ну что я — бабка, что ли?». А старший, Руслан, научился, снялся в передаче со мной и бабушкой.

Недавно друзья переслали ему из Интернета фрагмент той передачи. Звонит мне: «Мама, я такое удовольствие от просмотра получил! Сижу вяжу, деловой, да ещё умничаю — на вопросы отвечаю…». Правда, на этом он карьеру вязальщика закончил. А вот Роман — наоборот. Позже с удовольствием приобщился к вязанию. Его платок даже участвовал в международной выставке и был продан в Париже. Наверное, какая-нибудь француженка его сегодня носит.

— Роман и сейчас вяжет?

Маргарита: — Сейчас у него не так много свободного времени. А вот когда работал в охране — постоянно вязал во время дежурства. «Сам не замечаю, — говорил, — как время летит».

— И всё-таки чем так удивителен наш оренбургский пуховый платок?

Маргарита: — Хотя бы своей невесомостью. Даже самые большие мамины платки (2 на 2 м) проходят через обручальное кольцо. А оно у неё 17,5 размера.

Роза Сохабовна: — Не случайно платочки стали брендом нашей области. А красота какая, а тепло! Ведь даже самые тонкие «паутинки» — удивительно тёплые. Может быть, секрет в пухе оренбургских коз. А может быть, в том, что мы свою душу в них вкладываем…

Интересные факты о нашей «паутинке»

В 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе оренбургский пуховый платок завоевал серебряную медаль. Именно его подарили королеве Бельгии. Белая «паутинка» оставила позади такие шедевры народных промыслов, как гжель и хохлома, палехское письмо и многое другое. Сама королева была в восхищении!

Чтобы не уснуть за кропотливой вечерней работой, оренбургские пуховязальщицы изобрели особые методы: мастерицы жевали сваренный из берёзовой коры сагус, а также надевали на спицы бусины с большими дырками, которые при вязании подпрыгивали и «шумели».

В XVIII-XIX веках Франция импортировала десятки тысяч пудов оренбургского пуха, который ценился выше кашмирского. Западная Европа и сейчас много покупает оренбургского пуха.

Самый огромный пуховый платок (тысяча петель!) связал мужчина — регент Жёлтинской церкви Ермолай Фёдоров. Его судьба сложилась трагически. Обладатель прекрасного голоса, Фёдоров не согласился променять церковный хор на предложенное ему место в хоре театра музыкальной комедии. Позднее он был расстрелян НКВД.

Несмотря на то, что пуховязальному промыслу уже 250 лет, первый экспонат в коллекции Оренбургского музея изобразительных искусств появился только в 1986 году. Сейчас в музейном собрании 300 предметов (самый старый — конца ХIХ–начала ХХ века), и оно постоянно пополняется.

Как выбрать платок?

Классическая «паутинка» должна быть либо серой, либо белой.

Оренбургский платок, как и прежде, должен проходить сквозь кольцо. Для определённого размера платка — и размер кольца соответствующий.

Из настоящей «паутинки» пух не лезет. Сильно пушиться она не должна. Если такое происходит, значит, вам попался запряд (на шёлковую, вискозную, х/б или нейлоновую нить основы сразу, в один приём, напрядается пуховая мякоть).

Изделие должно и в самом деле удивлять своей невесомостью. Найденная недавно «паутинка», связанная в начале двадцатого века, при своей внушительной площади (3 на 3 метра) весит всего сто граммов...

В Покров день — платок надень

Если вы хотите личным примером поддержать народный художественный промысел пуховязания, у вас есть возможность стать участниками знакового события 2013 года. Всем женщинам Оренбуржья рекомендуется в Покров день (14 октября) выйти на улицу, пойти на работу, учёбу в оренбургском пуховом платке.