Одним словом, Владимир Васильевич Карпец не случайно носит звание заслуженного врача Российской Федерации. Но, пожалуй, главная награда для него — благодарность самих горожан. Многие оренбургские семьи обязаны ему здоровьем и жизнью своих детей, супругов и родителей.

— Владимир Васильевич, как складывался Ваш путь в профессию?

— В 1976 году я окончил Оренбургский медицинский институт и прошёл интернатуру по хирургии. Параллельно работал в одной из городских больниц. Но однажды во время операции получил травму руки, в результате которой уже не мог работать хирургом. Поэтому я решил пойти в психиатрию. Сначала работал участковым врачом-наркологом (в течение трёх лет) в Промышленном районе. Затем перешёл в областную психиатрическую больницу №1. Там я получил первую категорию врача-психиатра. Однако вскоре бывший главный врач Оренбургского наркодиспансера уехала из области, и меня направили на её место.

К этому времени, в мае 1985 года, вышел так называемый «пьяный закон». Антиалкогольные кампании, включавшие в себя правительственные меры по снижению потребления алкоголя среди населения, натворили немало проблем, но вместе с тем принесли много пользы. Если в 1985-м году мы зарегистрировали две тысячи алкогольных психозов, то в 1986-м их было только 47! Кроме того, значительно улучшились демографические показатели. Продолжительность жизни выросла на пять лет. И нашей наркологической службе был дан «зелёный свет». С помощью Минздрава и председателя горисполкома Геннадия Павловича Донковцева мы получили несколько новых помещений для лечения больных алкоголизмом. Коллектив насчитывал уже несколько сотен человек (на момент моего прихода в наркологическую службу было всего тридцать).

Затем, к сожалению, начался спад. В 1991-м году в связи с государственной политикой в отношении наркологической службы было закрыто наше отделение для лечения условно осуждённых больных алкоголизмом, а также отделение в здании общежития комбикормового завода и в совхозе Чкаловском. Численность коек уменьшилась, но мы начали развивать диспансерную службу. Были открыты амбулаторные анонимные кабинеты на улицах Конституции и Чичерина, а также два поста экспертизы алкогольного опьянения (на базе областного ГАИ и нашего отделения на улице Инструментальной). Параллельно этому занимались профилактической работой, которая помогала нам удерживать достигнутые результаты по снижению алкогольных психозов на высоком уровне.

С распадом СССР и открытием границ пришла новая волна. Сначала — ВИЧ-инфекции, затем наркомании. Конец 90-х оказался самым тяжёлым периодом для нашей службы.

— Неужели до этого случаев наркотической зависимости не наблюдалось?

— Мы лечили наркоманов и раньше, но это были исключительные случаи. И касались они двух категорий граждан: первые курили анашу, вторые сидели на лекарственных препаратах. Но именно в 90-х, когда в стране началась разруха, началась и настоящая наркомания, которая поражала огромные слои населения. К концу ХХ века в Оренбургской области умирало до 400–450 молодых людей в год. В этом можно убедиться, побывав на оренбургском кладбище. Под памятником с датами вроде «1983 — 2001», как правило, лежит жертва наркотиков.

Наркотик не щадил никого: гибли даже ребята из хороших семей, у которых даже не было практически никакого наркоманского стажа. Родители не верили, что их дети умерли от наркотиков. Нам приходилось вместе с судмедэкспертами показывать им следы от инъекций.

— Ни одна семья в Оренбурге не была застрахована от подобного?

— Да, но в особенности это касалось семей, в которых родители не контролировали поведение своих детей. В это время мы активно сотрудничали с телеканалами «Регион» и «Россия» по профилактике употребления наркотиков. Я буквально не выходил из студии. Например, в 2000-м году я был на телевидении 40 раз! Меня узнавали на улицах, на рынках, в магазинах. Ко мне подходили и спрашивали совета. Я отвечал каждому. Но наше русское «авось», наша любимая надежда на то, что «нас это не коснётся», привело к тому, что многие родители игнорировали нашу пропаганду. К тому же тогда были относительно ограничены полномочия силовых структур. Никто не знал, что делать.

После того как через наши руки прошла первая тысяча наркозависимых больных, мы решили создать для них реабилитационный центр. Он стал одним из первых в стране. Сперва мы запустили в нём 12-шаговую методику для излечения лиц с алкогольной зависимостью, а затем для наркоманов. Ежегодно только в нашем центре реабилитации пролечивалось до 200 человек. Сейчас, со спадом наркомании, эти показатели гораздо меньше — 60–80 человек. Зато сегодня полным ходом действует наша программа реабилитации «ДОМ» (длительная, оригинальная, модульная). Она предусматривает пошаговое лечение человека — в зависимости от его восприятия, мотивации, желания.

— Вы часто говорите о том, что бывших наркоманов не бывает…

— Да, это действительно так. Наркомания — практически пожизненная болезнь головного мозга. И когда мы слышим о том, что в такой-то области начали излечивать наркоманов и добились их ремиссии в 40–50% случаев, то мы должны учесть: от какого количества считают? От общего числа наркоманов в этой области? Допустим, их 6 тысяч. 50 из них прошли регистрацию. Полный курс закончили 40%, то есть 20 человек. 20 человек из 6 тысяч! Где же ремиссия?..

 И потом, если первый раз у человека, попробовавшего наркотик, окажется удачным, то назад пути нет. Потому что наркотическая эйфория подобна атомной бомбе, она вызывает такие эмоции, которые нельзя сравнить ни с какими другими. Но, чтобы снова поймать этот кайф, с каждым разом приходится увеличивать дозу. А затем он и вовсе пропадает. Биология срабатывает, и наступает токсический момент: передозировался — умер, недодозировался — ничего не почувствовал. Но наркотик становится нужным, как вода. То есть зачастую достаточно одного раза, чтобы сделаться рабом, зомби.

Решивший «завязать» человек должен быть настроен на лечение и на выполнение всех требований. Но для наркомана всё это сложно осуществимо. Мы проводили специальное исследование: в 2000-м году мы взяли на учёт 1600 наркоманов. В 2009-м году решили узнать, как сложилась их судьба. Выяснилось, что только 5% из них не употребляли наркотиков, 40% умерли, 30% находились в тюрьме. А 25%, как признавались родственники, ушли куда-то несколько лет назад и не вернулись. В семьях говорили: «Где он — не знаем, и знать не хотим, потому что он из нас все нервы вытянул».

— Жутко слышать…

— Знаете, в наше отделение реабилитации поступают очень тяжёлые больные. Представьте, как выглядит человек, на котором нет живого места — у него сгнила кожа на руках и ногах, отпали ногти, у него гепатит, СПИД, полностью отсутствует иммунитет… И вот этот живой труп лежит, смотрит на тебя стеклянными глазами и повторяет: «Отпустите меня домой, я выздоровел», — и это только потому, что он хочет опять уколоться! Неудивительно, что для многих родственников наркоманов, по их собственному признанию, смерть сына воспринималась как избавление.

— Владимир Васильевич, в 2002-м году приказом Минздрава РФ Вы были назначены главным наркологом Приволжского федерального округа и занимаете эту должность по сей день. Насколько эффективно сегодня работает областная наркологическая служба?

— Сегодня мы работаем совместно с государственными органами и силовыми структурами. Проблемы и задачи решаем под руководством ФСКН. Несмотря на наше близкое соседство с азиатскими республиками и странами, мы добились неплохих результатов в борьбе с наркоманией. Так, в прошлом году в Оренбургской области от наркотиков умерло 27 человек. Для сравнения: в соседней Самарской области эта цифра составила 222. А в своё время у нас умирали и по 250 человек в год.

Пройдя модернизацию, наш диспансер оснастился европейским оборудованием. Сегодня у нас есть всё для качественного лечения (в частности, современные препараты, которые помогают в самом главном — ликвидации наркотического влечения).

Очень серьёзный показатель — отсутствие на учёте детей и подростков, употребляющих наркотические вещества. Это не значит, что их совсем нет. Но это свидетельствует об эффективной профилактической работе. Мы стараемся строить её не на негативных примерах (в этом случае мы ничего не добьёмся, так как наркоманам без разницы, что с ними случится), а, наоборот, основываясь на пропаганде здорового образа жизни среди подростков. Стараемся работать на позитиве, и это приносит хорошие результаты.

Блиц-опрос:

Любимые писатели: Марк Твен, Джек Лондон, Карл Юнг.

Любимые фильмы: «Пролетая над гнездом кукушки», «Тутси». Люблю также фильмы с участием Роберта де Ниро, Аль Пачино.

Любимое времяпрепровождение: Занимаюсь спортом — горные лыжи, бассейн. Очень люблю путешествовать: изучал вопросы реабилитации и лечения в США, Бразилии, Польше, Германии и многих других странах мира.

Любимое хобби: Моя вторая профессия — рабочий-плотник. Поэтому я в свободное время всегда стараюсь что-то сделать своими руками: беседку для внуков, садовые фигуры, домик для отдыха. Кстати, дом, в котором я живу, тоже построил своими руками 25 лет назад.