«Праздник на Маяке – чисто семейный»
Поможет нам совершить экскурс в прошлое некто С. Барбачёв, живший в Оренбурге около 150 лет назад. Именно тогда он записал: «С первого мая открывается у нас летний сезон гуляний наших. В этот день весь город без различий сословий, состояния, пола, возраста и народностей спешит на «Маяк». С утра начинают жители города и слободок тянуться разорванной цепью, пешком и в экипажах по направлению от города к Маячной горе. В полдень цепь эта становится теснее, а с обеда обращается в непрерывную. Пешие и конные, больные и здоровые, старые и малые, плебеи и аристократия купно с буржуазией – все, повинуясь установившемуся издревле обычаю, спешат с чаем, обедом и ужином переселиться на Маяк, чтобы насладиться созерцанием зелени и красивой местности, открывающейся взору с маячной горы, подышать свежим воздухом после «воздухов» городских, насыщенных пылью, зловонием и всякого рода миазмами».
При этом С. Барбачёв подчёркивал: «Праздник на Маяке – это праздник чисто семейный, праздник тесных кружков, которые, находясь бок о бок к друг другу, не смешиваясь между собой, по крайней мере, до тех пор, когда довольно упившиеся члены одного кружка случайно непослушными ногами заносятся или неожиданно сваливаются в соседний кружок, возбуждая в женщинах ужас, а в подгулявших мужчинах безобидный смех. Весенний ли воздух или добродушное настроение гуляющих до того действует успокоительно на нервы, что публика ведёт себя благодушно: слышатся смех, песни, оживлённый говор, правда, к ночи переходящий в перебранку – иногда крупную. Даже пьяные в нынешнем году были чрезвычайно спокойны и подбираемые полисменами беспрекословно, по указанию их ложились в ложбине на спуске в рощу, что против так называемых Пугачёвских редутов и мирно засыпали»…

«Больше увеселений – меньше веселящегося народа…»
Участник первомайских праздников 145-летней давности в 1877 году свидетельствовал: «Первое мая – день традиционного гулянья оренбургского общества на Маяке в этом году имело совершенно иную физиономию от прежних лет: было больше увеселений и далеко меньше веселящегося народа… Не было, как в прежние годы живописных групп, там и сям весело, непринуждённо рассеявшихся по всему протяжению Маяка.
Официально устроенное гулянье с песенниками, музыкой, разными гимнастическими играми с призами для наиболее отличившихся, и гулянье, устроенное с благотворительной целью в пользу общества «Красного Креста», не привлекли, однако, на Маяк бывшей прежде разнообразной пёстрой и многочисленной толпы, и, предавши гулянью физиономию какого-то официального хождения от одной забавы к другой, отняло у него тот чисто семейный характер, который в былые годы составлял лучшую сторону этого народного праздника.
Правда, там, где около столба, на который за известный приз находились охотники взобраться с помощью рук и ног и неловко после первых попыток скатывались на землю, раздавался смех толпы, которая таким же смехом приветствовала всякого неловкого прыгуна через скамейку или деревянную лошадь, падавшую вместе с желавшим перепрыгнуть через них. Смеялась толпа и над теми, кто проходил под ведром воды, привешенным к канату, перекинутому на два столба, ударяя в дно ведра копьём, и совершенно неожиданно для себя окачивался холодной водой».
Современник событий огорчённо заметил: «Но смех толпы был какой-то порывистый, быстро прекращающийся. Не было того благодушия, каким отличалось гулянье прежде и вопреки установившемуся обычаю встречать на Маяке чуть не рассвет следующего дня, Маяк опустел засветло. С пяти часов вечера можно было встретить едущих и идущих с гулянья обратно в город, несмотря на то, что прекрасная погода, стоявшая в этот день, располагала каждого подольше подышать свежим воздухом. Народ возвращался в пыль и духоту, не успевши разгуляться вдосталь по широкой русской натуре.
…Многочисленные толпы народа вечером 1 мая наполняли рощу за рекой Уралом, где на просторе веселились по-своему. На бульваре тоже было довольно людно. Словом, гуляющие на этот раз разбились на три группы. Я должен был побывать всюду…»

«Смех, песни оглашали рощу»
И что же увидел наш невольный информатор на бульваре? Продолжим чтение его прелюбопытного рассказа: «Здесь не было ничего особенно примечательного; публика, бывшая тут, принадлежала по положению больше к выдающемуся купечеству и чиновничеству средней руки. Гуляла чинно, смеялась тихо, говорила о войне и о нарядах, о пожертвованиях в пользу раненых воинов и о дурном пиве в Оренбурге и, вообще, «о том, о сём, а больше ни о чём». Я переправился в рощу.
Ещё, когда я плыл на ту сторону Урала, мне навстречу попадались лодки с поющими седоками и сиделками; весело и звонко раздавались их песни по реке, и веселье невольно сообщилось и мне. Я бодро выпрыгнул на берег и пошёл перебегать от одной кучки людей к другой.
Смех, песни, громкий весёлый говор оглашали рощу. Много забавного, беззаботного бросалось в глаза, когда я подходил к кучкам и кружкам, возлежавшим в разных местах рощи под действием паров Бахуса беззлобно острившим и беседовавшим между собой».
В начале мая 1905 года корреспондент «Оренбургской газеты» информировал: «Первое мая. Праздник весны, хотя и совпал ныне с воскресным днём, но в общем прошёл очень спокойно. В прошедшие года в этот день было гораздо шумнее, а главное – пьянее. Следует ли это приписать общему гнетущему состоянию, переживаемому в настоящее время и отчасти принятым усиленным предупредительным мерам, неизвестно, но повторяем, такого бесшабашного разгула, какой замечался в прежние «первое мая», не было. По обыкновению горожане с чадами и домочадцами выезжали на маёвку в рощу, на Маяк, в Форштадтские луга. Вечером почти весь город собрался на бульваре, где играет прекрасный казачий оркестр».
Так было…