В Государственном архиве Оренбургской области хранятся воспоминания, дневники, фотографии и письма с фронта – свидетели военных лет. Об этих раритетных фондах поговорим с начальником отдела публикации и научного использования документов Ольгой Сгибневой.

– Ольга Николаевна, фонды личного происхождения, коллекций документов участников Великой Отечественной сегодня пользуются большим авторитетом у наших современников. Читаешь письмо бойца, который не дожил до победы всего несколько дней, и понимаешь, какой ценой был завоёван мир. Эти раритеты проходят через Ваши руки. Что Вы испытываете, когда изучаете их?
– Работая с документами тех лет, лично я испытываю волнение и трепет. Когда держишь в руках письмо солдата или хлебную карточку 40-х годов, ясно видишь и понимаешь, чем жили люди военного времени. Они также любили и скучали по своим близким, оставшимся в тылу, писали о своих чувствах и верили в победу.
В прошлом году к юбилею Великой Победы наше учреждение совместно с комитетом по делам архивов Оренбургской области выпустили сборник фронтовых писем «Тебе эти строки пишу я…», в который вошли и те, что посылал своим близким Константин Балахонов.
Письма Константина Гавриловича были обнаружены случайно в фонде известного литератора Леонида Большакова. Письма попали к нему, когда он возглавлял областную студию телевидения. После смерти Леонида Большакова его дочь Татьяна Леонидовна передала в архив документов.
В 2014 году наши сотрудники разобрали и систематизировали письма Константина Балахонова. Он проживал в Оренбурге, тогда это был Чкалов, по адресу: Нацменовский переулок, д. 10, кв. 3. Вот его наградной лист, удостоверение, медаль «За оборону Советского Заполярья». Последнее послание родным. Во время штурма Берлина рядовой Константин Балахонов был смертельно ранен в голову. Скончался в госпитале 25 апреля 1945 года.
Послания Константин Балахонов писал родным в город Чкалов регулярно, каллиграфическим почерком, пером. Вот одно из тех, что отправлено в июне 1942 года. В нём он обращается к отцу:
«Дорогой папа! Большое спасибо тебе и Александре Петровне Калюцкой за большое доверие, которое вы оказали мне, порекомендовав меня кандидатом в члены ВКП(б). Я понимаю, какую большую ответственность вы взяли на себя, дав мне эти рекомендации, и постараюсь не подвести вас. Вам не придётся краснеть за своего сына и ученика. Обещаю вам быть честным, стойким, дисциплинированным большевиком и воином, до конца преданным делу Ленина-Сталина, партии, Родине…
Я сейчас уже нахожусь не в Москве, как, возможно, вы думаете, а в прифронтовой полосе. Так и уехал я из Москвы, не повидав её. Жаль! Будем надеяться, что побываем ещё там…»
В Москве Константин Балахонов побывал в феврале 1944 года, где наблюдал салют в честь освобождения городов Дно и Рогачёв. Письма фронтовика наполнены любовью и уважением к своим родным и близким, он не рассказывал о сражениях, писал только о мирных моментах своей жизни.
«…Исполняется ровно месяц, как я нахожусь в Елабуге. Последний месяц как-то пролетел незаметно для меня. Я совсем освоился с обстановкой, новым положением. Сначала все ребята осунулись, похудели, сейчас, привыкнув к новой обстановке, стали выглядеть лучше.
Недавно получил свою первую зарплату – 11 рублей. Внесли её и следующую получку в фонд обороны страны. Из своих денег осталось 10 рублей. Из тех денег, которые я взял с собой крупными, была телеграмма – молния вам и 26 рублей. Полевая сумка, которую я купил за 25 рублей. Остальные деньги проел в столовых.
Нам в столовые ходить не разрешается. Но мы часто бываем в них. Кормят в них хорошо. Обед стоит 7 рублей. Ходил однажды на базар. Мука – 140 рублей пуд, масло – 30 рублей фунт. Есть мёд, мясо…»
«…Ваше письмо ещё не получил. Я уже давно не знаю, как вы живёте, как живут родные и знакомые, как живёт Чкалов... Как бы сейчас хотелось увидеть Чкалов и вас! Сколько я уже проехал городов, но лучше Чкалова, кажется, нет. Разве только Москва, но и на неё сейчас не променял бы Чкалов.
Всё время мучает вопрос: когда же кончится война? Все мы с нетерпением ждём открытия второго фронта….»
Слёзы на глаза наворачиваются, когда я читаю письмо Константина своей сестре Томуське, присланное из Германии.
«…Сейчас как никогда каждый из нас думает о конце войны, о будущем. Уже каждый мечтает, как он поедет домой, как подойдёт к родному дому, постучит в знакомую дверь и уже ощущает тёплые, родные объятья своей семьи. И ещё острее встаёт вопрос о жизни… Ведь как обидно, если после четырёх лет войны, после всех скитаний по дорогам войны, после всего пережитого ты не увидишь светлого дня победы и не сбудутся все твои мечты… Вот, Тамара, сейчас всё это больше всего волнует сердце каждого солдата….»
Последнее письмо, которое получили родные, было совсем коротким.
«Здравствуйте, мои родные! Спешу как на стометровой дорожке. Идут такие дела, что ой-ой-ой! До Берлина осталось меньше 20 километров. Воюем с 16 апреля, но вы пока об этом ничего не знаете. Трудно, но ничего. Даром не отдаём ни одного метра.
Пока жив и здоров. Пожелайте мне того же на дальнейшее. Всё. Привет всем. Иду дальше. Целую. Костя…»
– Боевой дух солдат поднимали вера в победу и молитва. В первые годы войны храмы в Оренбурге, как и в других советских городах, были закрыты?
– В нашем архиве хранится заявление от группы верующих г. Чкалова Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Сергию с просьбой содействовать в открытии Русской православной церкви в г. Чкалове «для молитв о даровании победы над ненавистным врагом». В годы войны все церкви были закрыты. В здании Никольской церкви хранились документы, которые были эвакуированы из Центральных архивов СССР.
Православные храмы, согласно документам, начали открываться только после 43-го года. Но вера всегда была с народом. Священники по своей личной инициативе создавали молитвенные дома, старались организовывать сборы денежных средств и тёплых вещей для фронта.
Был у нас госпиталь номер 1657 в Чкалове. Хранится благодарственное письмо бойцов, которые находились на лечении. Вот карточки на получение хлеба, сахара, крупы и промышленных товаров. Датировано августом 1942 года. Хлеб – 400 граммов на день, сахар – 300 граммов на месяц. Это использованные карточки. Крестиками отмечено, что продукты реализованы. Их берегли как зеницу ока, терять их было нельзя, они не подлежали восстановлению.

– В Государственном архиве Оренбургской области богатые фонды. Ещё не до всех документов, наверное, дошли руки. Впереди ещё много открытий?
– Фонды личного происхождения, коллекции документов участников Великой Отечественной войны у нас действительно богаты своим содержанием и ещё ждут своего исследователя. Архивные материалы рассказывают о трудностях тыловой жизни жителей городов и районов Чкаловской области.
Есть ещё один участник войны Николай Григорьевич Семёнов. Сохранился его личный фонд. После Великой Отечественной он проводил очень большую работу уже по сбору документов фронтовиков, переписываясь со многими ветеранами нашей области.
Сохранилась рукопись его книги «Оренбуржцы в борьбе за Родину». Издать её Николай Григорьевич не успел. Свыше трёх с половиной тысяч писем и анкет. Не один год работал. В фонде Семёнова сохранились воспоминания многих и многих фронтовиков. Одно из самых ценных от Михаила Александровича Пащенко. Он уроженец Акбулакского района. Описывает ночь и утро 22 июня, накануне войны. Всё подробно.
«…Сходили в баньку. Сменился. 21 июня я был дежурным по заставе. Сменился вечером, и мне причиталось
12 часов отдыха. Следовательно, в наряд я должен был пойти днём 22-го. Помылись в бане и долго сидели на крылечке с сержантом Токмаковым… Беседовали о тревожной обстановке. Уже стемнело, когда к заставе подкатила легковая машина. В ней кроме шофёра сидели четверо гражданских. Из них знал только политрука Кадарского. Другой, мне сказали, был капитан Солдатов, командир разведки. Кто были гражданские, я так и не узнал. Пошли спать глубоко ночью.
Нас разбудили в три часа ночи, приказали идти в наряд. Я собрался, явился за получением приказа. Приказ был таков: мы дозором проходим по тропе до правого фланга километров четыре-пять, с рассветом выходим к Бугу и вдоль границы проверяем: на берегу должна стоять лодка. Подойдя к ней, должны сделать вид, что изучаем след. Затем выстрелом вверх вызываем служебную собаку и ждём, когда проводник с собакой прибудут, затем возвращаемся на заставу.
Только потом я узнал смысл такого задания. Те двое гражданские пытались переправиться через Буг, но немцы уже были на исходных позициях. И только лодка начала подходить к немецкому берегу, как раздался окрик: «Хальт!». Один из лодки прыгнул в воду, а другой от неожиданности упустил весло и, отчаянно гребя руками, причалил к берегу и потом скрылся в лесу. Этот промах наших разведчиков нам и надлежало скрыть. Мы сделали выстрел, чем привлекали внимание немецких пограничников… До лодки мы дойти не успели. Грянула война…»
Всю правду о начале войны мы теперь узнаём из этих воспоминаний. Страна Советов не была готова к вероломному нападению. Это мы знаем из истории. И вот ещё строки. «Окопы у нас были не такие, какие мы рыли в 44-м году. Они были мелкие, едва по грудь. У нас было всё лучшее, что требовалось по Уставу. Первые часы боя показали, что окопы у нас не совершенные. Урон был очень большой».
«Около трёх часов немцы вели артобстрел по заставе. После они ринулись в атаку. Шли они в полный рост, рукава засучены, кители нараспашку. Шли, переговаривались. Чувствовалось во всём, что они уже уверены в своей победе. И совершают просто необходимую и весёлую прогулку...»
«Начальник приказал: без команды не стрелять!» Но ждать эту команду, когда враги так близко, уже видны их нахальные рожи, было мучительно, невмоготу! Двойное чувство тогда боролось во мне. Все мы этим страдали.
Уже лежали убитыми наши товарищи, стонали раненые. И мы уже понимали, что это война и надо уничтожать врагов. А с другой стороны, так не хотелось всему этому верить. Мы воспитаны были чересчур гуманными, были доверчивы и даже наивны. Но когда поступила команда: «Огонь!!!» – мы начали стрелять. И я, видя падающих врагов, всё ещё не верил, что сам убиваю людей. Они враги!..»
Как сложно было отступать в первые дни войны. Как приходилось себя ломать, стрелять в людей. Читаешь, и дрожь охватывает.
В архивных материалах хранится ещё дневник, датированный от 5 августа по октябрь 1944 года. Единственный в своём роде. Вести дневники в Красной армии рядовым и младшим офицерам в войну не разрешалось из соображений сохранения военной тайны. Но в наших фондах есть такой раритет, он написан командующим артиллерией 26-й мотострелковой Сивашской бригады подполковником Костеевым.
«Хорошее настроение. Сегодня будет бой. Полная уверенность в нашем успехе. Вообще, люди Васильева давно забыли по-иному думать. Одно только, что все мы настроены прокатить немцев по Восточной Пруссии. Фронт прорван. Мощная лавина наших мчится вперёд. Немцы сдаются в плен. Население относится с пониманием. Встречают, помогают. Мы все идём вперёд. Враг цепляется за каждый куст. Кое -что удаётся ему. Чем могут гордиться немцы – это своей авиацией… Прекрасные самолёты. Но скорее бы выбить это орудие из рук фашистов, чтобы сказать: «Берегитесь все на земле! Вот, поглядите, я ещё живой».
Читала его дневник, как он описывает деревушки, не те, о которых уже рассказали в литературе, а небольшие.
«И рад бы забыть, но в конце 43-го началось наступление. Наконец-то мы начали наступать. Боевой дух начали поднимать…»
Хорошо про листовки написано у Пащенко: «Когда отходили на Брестскую заставу, немцы постоянно сбрасывали листовки, где предлагали перейти на службу Германии. А тут кто-то поднял бумагу, и мы увидели обращение Сталина к народу. 3 июля 1943 года. Эти весточки прижимали к груди. Именно с этого дня мы начали верить в победу».
– Начало войны и победа – у этих событий не только мужское лицо. Есть и герои-женщины. Какие свидетельства того времени хранятся в архиве?
– Таких примеров много. Приведу один из них – это известная оренбурженка Ирина Ивановна Клыкова. 2 апреля 2016 года исполнилось 100 лет со дня её рождения.
Во время Великой Отечественной Ирина Ивановна возглавляла сандружину. Ушла на фронт добровольцем, спасала раненых. Она в числе 28 героев была награждена медалью Флоренс Найтингейл в 1967 году. После войны возглавляла Оренбургское отделение Красного Креста. Ирина Клыкова, 1916 года рождения, член ВКПБ. Есть её личное дело. Фотографии. Характеристика от 1 августа 1945-го.
«…Проявила себя исполнительным воином. С мая 1942 года коммунист Клыкова работала комсоргом первичной комсомольской организации. Самоотверженно служила Родине. Советское правительство высоко оценило заслуги коммуниста...»
Она награждена медалями. После войны возглавляла областной «Красный Крест». Все силы отдавала молодёжи…»
– Оренбург принимал эвакуированных. Это отдельная страница областной столицы. Наверняка остались воспоминания, которые хранит архив?
– Оренбург стал столицей эвакуации. Много документов. Многие ещё предстоит изучать. Приведу один пример. Владимир Михайлович Литягин, участник войны, был эвакуирован к нам из города Люберцы Московской области вместе с 545-м
заводом по производству патронов. Технология исключительной сложности, требующая большой ответственности, точности и аккуратности в работе. Владимир Михайлович трудился в инструментальном цехе, являлся передовиком производства, стахановцем, выполнял план на 250 процентов.
В 1976-1987 годах Владимир Михайлович руководил областным архивом. Когда вышел на пенсию, часто бывал у нас, знал всех сотрудников поимённо. Вот его фото с Доски почёта отретушированное. В мае 1943 года оно висело в парке возле Дома Советов.
В нашем архиве более 20 личных фондов участников войны. Мало это всё сберечь, важно, чтобы об этом знали люди. И обращаемость к документам военного периода у нас довольно высокая. Пользователи читального зала – студенты старших курсов вузов, научные сотрудники – работают с архивными документами для подготовки дипломных работ, диссертаций, научных статей, сборников документов. Мы рады, что эти темы востребованы и актуальны не только к праздничным и юбилейным датам. Архив был и остаётся одним из главных хранителей народной памяти.