(Продолжение. Начало в №21,22, 23.)

Николаевская община, возникшая в 1892 году, утверждена монастырём в 1900 году в Илецке, всего в 60 верстах от Оренбурга, став домом для 35 монашествующих и 128 послушниц.
Близ Верхнеуральска, что в 575 верстах от Оренбурга, находился Покровский монастырь, учреждённый в 1896 году. Здесь проживали 11 монашествующих и 87 послушниц.
Ещё один, Покровский монастырь, был учреждён в 1898 или 1899 году в Оренбургском уезде в имении вдовы Разгуляевой, основан как община, получил статус монастыря в 1904 году. Здесь были 19 монашествующих и 70 послушниц.
Уральский Покровский единоверческий монастырь в 6 верстах от города Уральска при реке Чагане учреждён в 1890 году из существовавшей с 1880 года женской общины.
Самой удалённой от губернского центра (950 верст) была Иверская обитель в городе Кустанае. Однако она отнюдь не была малочисленной: 29 монашествующих и 139 послушниц.
В отчёте секретаря Оренбургской Духовной Консистории за 1914 год господину обер-прокурору Святейшего Правительствующего Синода можно найти справку о количестве по епархии церквей и молитвенных домов. Всего их было 862, в том числе семь соборных, три монастырских при мужских монастырях и 14 при женских. Приходских церквей насчитывалось 665, из них пять единоверческих. Действовали 21 домовая церковь, одна миссионерская, одна церковь-вагон, две церкви-школы, сто сорок шесть приписных (из них девять кладбищенских), один молитвенный дом при переселенческом пункте и одна походная церковь. Каменных церквей в епархии было 230, деревянных – 632.
С установлением советской власти государство взяло курс на уничтожение Православной Церкви. Это привело к разорению церковного имущества, репрессиям духовенства, разрушению церковных зданий.
Оренбургские большевики поставили задачу закрыть и разгромить абсолютно все монастыри и храмы. Монахи и клирики были беспощадно репрессированы. Священник Николай Стремский в своём четырёхтомном труде о новомучениках и исповедниках в Оренбургской епархии собрал обширный материал, показывающий масштабы разрушений и гонений. Он приводит списки 900 служителей православных храмов и монастырей, подвергшихся репрессиям со стороны режима.
В Великий четверг 1930 года был расстрелян епископ Бузулукский, викарий Самарской епархии Сергий (Никольский). Вместе с ним на горе Маяк приняли смерть священник Ераст Курдюков, иеродиакон Лев и схимонах Мартирий.
Большим уважением у верующих Оренбурга пользовался замечательный пастырь протоиерей Макарий Квиткин. Он родился в 1882 году в Орске, окончил учительскую гимназию и преподавал в школе. Затем поступил в Духовную семинарию, принял сан священника. Пастырское служение отец Макарий начал в Новотроицке Оренбургской губернии, затем служил в станице Павловской и селе Александровка (ныне Саракташского района). В 1925 году он с семьёй переехал в Оренбург.
В то время правящим архиереем епархии был епископ Иаков. Осенью 1925 года отец Макарий был определён владыкой Иаковом вторым священником в большой трёхпрестольный храм в пригороде Оренбурга Форштадте, главный придел которого назван в честь святого Серафима Саровского.
В те страшные времена гонений на Церковь и духовенство, чтобы вынудить закрыть церковь, власти облагали приход непосильным налогом. После каждой выплаты налог увеличивался настолько, что сумма уже не могла быть выплачена приходом. Делалось это обычно поквартально. Затем стали увеличивать налог каждый месяц. Сначала приходу как-то удавалось погашать эти задолженности, но вскоре власти стали забирать в счёт налога серебро и золото, из которого были сделаны священные сосуды, ризы и оклады с икон и Евангелий, другие ценные предметы. После узаконенного грабежа церковь совсем закрыли в 1930 году, объясняя это неуплатой налога.
К тому времени у отца Макария было четверо детей. Семья ютилась в небольшой старой бане, приспособленной для жилья. Никакого пособия Квиткины не получали, так как числились «лишенцами», то есть лишёнными гражданских прав (к этой категории принадлежали, в частности, семьи духовенства).
С тех пор, как отец Макарий остался один в Свято-Серафимовском храме, его начали терроризировать, вызывая в ГПУ. Первый вызов отца Макария был в связи с тем, что приход не платит «законного» обложения. Вызвав вторично, предупредили: если церковь не выплатит указанной суммы, её закроют. Безбожники предложили отцу Макарию публично отречься от Бога и священнического сана (ведь церковь всё равно закроют) и в областной газете признать себя человеком, «одурманивающим» людей «религиозным мракобесием». Взамен пообещали место учителя или директора школы. На это отец Макарий ответил категорическим отказом. Тогда его начали убеждать, что только таким образом он сохранит жизнь себе и своим детям. Отец Макарий отвечал, что ему смерть не страшна, а детей он вручает воле Божией, и обет, данный им Богу, никогда и ни при каких обстоятельствах не нарушит (Господь призрел на упования мученика: все его дети выросли честными, верующими и благочестивыми людьми).
В холодную январскую полночь 1931 года безбожники пришли с обыском, который продолжался до четырёх часов утра. Они ничего не нашли, но отца Макария увезли в тюрьму. Перед уходом он простился с семьёй, благословил матушку и детей.
В один из весенних дней матушка со старшей дочерью Ольгой понесли передачу, но её не приняли, не объяснив причины отказа. Они стали ждать вместе с другими посетителями. В три часа пополудни двери тюрьмы открылись и вывели арестованных (примерно 25-30 человек), в числе которых был и отец Макарий. Увидев свою жену и старшую дочь, он помахал им издали рукой. Выглядел он вполне здоровым. Группу ввели в здание ГПУ, а родственникам приказали идти домой, сказав, чтобы пришли завтра к девяти часам. Некоторые не послушались и в ожидании ходили вокруг здания ГПУ. Охранники сделали ещё несколько предупреждений, а затем устроили облаву и арестовали несколько человек, в том числе жену отца Макария с дочерью. Продержав их до утра в подвале, им выдали справку о смерти отца Макария в тюрьме. Потом узнали, что в той группе, перемещённой из тюрьмы в здание ГПУ, были, в основном, популярные среди верующих области священники, а также стойкие истинные христиане. Все эти люди, несколько часов назад здоровые и бодрые, вдруг на другой день «умерли в тюрьме», что было заверено справками, которые выдали родным. Впоследствии распространились слухи, что всех их загнали в одну подвальную комнату здания ГПУ и удушили газом (на самом деле все были расстреляны). Ни одному из родственников не выдали тела для погребения.
Протоиерей Макарий Квиткин отошёл ко Господу в Вербное воскресенье 5 апреля 1931 года. Так отдал свою жизнь за истинную веру стойкий мученик и истинный пастырь, любимый своими прихожанами, верный служитель на ниве Христовой.
Согласно отчёту уполномоченного по делам Русской Православной Церкви Чкаловской области, в начале 1944 года в области не осталось ни одной действующей церкви. Однако к концу Великой Отечественной войны сталинское правительство предприняло некоторые шаги к возрождению церковной жизни. В середине 1944 года в Чкаловской области Указом Верховного Совета СССР было открыто две церкви.
14 февраля 1945 года назначение на Оренбургскую (Чкаловскую) кафедру получил епископ Мануил (Виктор Викторович Лемешевский). Епархия была не устроена. Большинство храмов разрушено, а те, что остались, не действовали. Сразу же с первых дней приезда епископ Мануил приступил к активной работе. Вскоре число возвращённых церквей стало увеличиваться. К концу служения Владыки в Оренбургской епархии (1948 год) здесь насчитывался уже 21 действующий храм. В июле 1945 года владыка Мануил получил титул «Чкаловский и Бузулукский». 21 апреля 1946 года на Пасху возведён в сан архиепископа.
(Продолжение в следующем номере.)