Ресницы Марта

Когда месяц Март был мальчиком, слёзки то и дело дрожали на кончиках его ресниц.
Ресницы Марта золотые, как солнечные лучи. А почему слёзки ронял? Уж очень братьев любил, угодить им старался. Но мартовская любовь – безответная.
Для тётушки Зимы мальчишка Март – хулиган. Для тётушки Лета – недотёпа: то он снег задержал, то согнал слишком быстро. Осень – богачка. Племянничков, сыновей сестрицы Весны, не помнит и знать не хочет.
Весна о первенце своём втайне горевала: имя-то хорошее, звонкое – Март. А поглядишь на горемыку: скучно станет – серый, долговязый. Ни-ка-кой.
Но ресницы!

Горести Марта
Когда Март подрос, он сам себя невзлюбил.
Двоюродный братец Февраль – зимний, лютень, морозный, ветреный, но уж такой белый! Белее нет его в году. У Февраля – метели, позёмка. У Февраля – бураны! А люди в нём души не чают. Последний месяц зимы! Да ещё самый короткий.
Родной брат Апрель – с половодьем, с изумрудной травой. С птицами, с песнями. В Апреле люди собираются уехать в неведомые края. Никуда не едут, но весна – красна! Все счастливые.
– Угораздило Мартом родиться! – горевал несчастный Весновей.
Пришёл однажды к матушке, только на порог, а она к нему с упрёком:
– Ты что ленишься! До Апреля меньше недели, а у тебя сугробы, у тебя на серёжках берёз – сосульки!
Вышел Март от матери, поглядел: снег – каша бесцветная, лес мрачный, небо грязное! Всех птиц – воробьи. Орут в кусту, что есть мочи: «Когда тепло придёт?».
Побрёл Март, не ведая куда.
Вдруг – Солнце.
– Далеко ли собрался?
– Не знаю, бабушка! Не знаю, зачем я живу на белом свете!
– Внучок! – удивилось Солнце. – Ты к себе несправедлив. Без тебя год не год. Разве не ты освобождаешь землю от снега?
– Бабушка Солнце! – Март даже за голову схватился. – Мои снега – серые, мёртвые. Земля моя – серая, нет в ней жизни, нет радости.
– У тебя, голубчик, тридцать один день! Сделай так, чтоб каждый людям был жданным, земле нужным, а мне, Солнцу, памятным.
– Бабушка! Бабушка! – горько Марту вздохнулось. – Жемчуг бывает окатный, а бывает уродец…
– Мои внуки – красавцы! Мечта царевен и принцесс! Девичья мечта!
От обиды Солнце в облака завернулось, и опять Марту печаль:
– Бабушку рассердил.

Март – зажги снега
Раздумался Март: «Братец Май – с цветами, Сентябрь – с плодами, Декабрь – белым снегом желанный. А кто я? Дворник с метлой?».
Зажмурил Март глаза, да так – деревья заиндевели.
Слышит, люди с работы идут, ругают кого-то. Уши навострил – известно кого.
– Март с морозом на носу! Зима сзади, зима спереди.
– Не зря говорят: Марток – наденешь трое порток! А то и семеро.
Закручинился Весновей. Ветки на деревьях стеклянными стали, дороги обледенели.
– Живите без меня. Сбегу!
И быть бы нам без Марта, но у Солнца любви на всех хватает.
Март котомку за спину, вздохнул напоследок, слёзы и покатились. Да не-
удержимо! Бросил прощальный взгляд на землю и – ослеп. Слёзы Марта снега зажгли.
Смотрит сквозь ресницы: небо – синий пламень, земля – пламень белый. И в каждом сердце – в птичьем, в человечьем – изумление. Такая сладкая сила загуляла по лесам, по полям, по городам и сёлам – нерастраченная, безымянная. Но сразу видно: родное ищет по белу свету.
Марту невдомёк, что с ним такое, а люди знают: любовь родилась. Любовь счастье своё ищет.
Подкатила тут Зима к Марту на царских санях, в венце из полярных сияний.
– Племянничек! Такого снега, как у тебя, ни в Январе, ни в Феврале. Бел, как Солнце, а жжёт, как шапка Полярная. Ты меня уважил, и я тебя уважу.
– Да чем же, тётушка?
– Настом.
Поклонился Март Зиме.
– Спасибо, государыня! – а у самого сердце тук-тук: его, Весновея, в Зимовеи Зима записала.
Снег и впрямь, как Солнце. Берёзы сияют. Сосульки растут. И с каждой летят алмазы да яхонты. Такая звень стоит, Весне и Зиме на радость, синицам – на зависть. Теньковки «тень-тень» кричат. А мальчики, а девочки поглядят на небо, поглядят на землю – и вздохнут сладко. Красота – во всю Зиму такой не видывали!
Март в лес, а в лесу – чуда. Ну что может в Марте расти? Но растут! Пеньки. Из-под снега. Лес, как царь. Днём у него шуба, как жар горит, ночью – в звёздах.
Ах, как хорошо, когда на тебя не нарадуются.

Улыбка Марта
Разулыбался Март, вот я какой! И притих.
А какой всё-таки?
Туда посмотрел, сюда… Сердце солнышком. Из-под снега краснотал. Веточки манят, зовут, будто чудо у них прячется. На вербе – жемчужинки живые. Как птенцы. Немножко подождать –
и крылья вырастут.
Слышит Март: что-то катится, журчит, всплёскивает. Где – непонятно.
Вдруг птичка. Села на снег, еду ищет и находит что-то, клюёт. Головка изумрудная, грудь розовая, но скромница: пёрышки на крыльях – воробьиные. По снегу ходит, лапки поджимает, будто обжигается. Взлетела да как запоёт. Чисто, ласково. Лес веточки-то и поднял от радости.
– Зяблик! Певунчик!

Сколько радости в одном цветке
Март за песенкой следом, по сугробам, между деревьями. Да так и замер.
Проталина. А в проталине – цветок. Один. Но вся любовь ему – земли, неба, снега, солнца! Какой же смельчак! Перед всем Белым Светом за счастье ответ держит. Подснежник.
Чувствует Март: в сердце у него весна до краёв. А шумит-то что под снегом? Только подумал – из-под наста, как через серебряное ситечко – ручеёк.
– Время ручьёв! Вот какое моё время!

Мартовские хрусты
Дожил Март до вечера.
Солнце ушло, а ночь ещё не пришла. Мороз обрадовался, мартовские лужицы льдом сковал.
Но у Марта в голове весны не убыло. Затаился.
Небо тихое, серебряное.
Земля от настов голубая, тоже серебром посвечивает.
Вдруг идёт кто-то.
Льдинки под ногами хрустят. В хрустах звоны. Весенние звоны.
И – тишина.
Звезда одинокая, светлая…
Все глаза с земли на небо, к печальнице. У мальчиков, у девочек сердечки стучат-стучат, да так, что на звёздах огоньки дрожат. Звёзды про мальчиков, про девочек знают тайное.
Ничего нет в жизни краше Мартовских хрустких вечеров, когда с крыши капель, а под ногой морозно.
– Какое же ты чудо у меня! – шепнула Весна Марту.

Чем дорог Март
Так и повелось.
Скажут: Март. А подумают: Чудо. Позавидовал Май брату.
– Ну что в тебе такого? У меня – море цветов, а у тебя всего один цветочек.
– Единственный, – согласился Март. – Подснежник.
– У меня все деревья в цвету! А у тебя?
Март только улыбается:
– У меня – верба. Жемчужинки живые.
– У меня влюблённые и днём целуются, и ночью целуются.
Вздохнул Март:
– У меня звезда-печальница. Одиноко горит. Счастье зовёт.
Что тут ещё скажешь?
Март.

Апрель
Сидит Апрель на крутом бережку, сам себе радуется.
Такое половодье распустил, земли не видать.
Над братом Мартом злорадствует:
– Зажги снега! Зажги снега! Капели! Подснежники!... Вот она, потеха!
И верно. Плывёт курятник. Куры на крыше. Петух вдаль глядит, будто капитан.
За курятником – коровник. Корова мычит, овечки бякают, свинья со свинками хрюкает.
Апрель в кулак прыснул.
А тут изба. Дедушка с бабушкой у трубы. У дедушки на коленях внучок, у бабушки – внучка. Внучок кошку держит, внучка – лукошко, а в лукошке клуша цыплят выводит.
Гуси с утками за избой рядком плывут. Не теряются.
Апрель хохотать. Хохотал, хохотал – в ногах захлюпало.
Прибывает вода. Согнало половодье озорника Апреля с любимого места. Пришлось на кривой берёзе, не хуже деда с бабкой пристроиться.
Повеселить себя повеселил, а зависть к Марту, как сверчок сверчит.
Чем же людям угодить? Поглядел вокруг себя строже.
Травка зеленеет, но коров пасти рано. Приложил ухо к стволу – соки взгудывают, к вершине стремятся. Может, листья распустить? Так опять вся слава достанется Маю. Он – и травень, и с цветами. Любимчик человечий! «Пришёл Май – под кустом рай». Про Апрель сельские люди такого не скажут: «Апрель сипит да дует, а мужик глядит – что будет?». Сомнение в словах. Зима и впрямь ещё не за горами. Случалось, на дубах уже листья распускал. А мороз в засаде! Были дубы зелены, да почернели.
Взгрустнулось Апрелю.
Вечер звёздочку свою ещё не зажёг, а темень, как в ноябре. Не углядишь, где вода, где земля, где небо.
Слышит, вздохнул кто-то.
Догадался: матушка Весна мимо прошла, ни единого слова сыну не сказала. А что сказать, если у шутолома куры стали водоплавающими.
Поник Апрель, в сон его потянуло.
И – плюммм!
Дремота вдребезги. На реке плеснуло. Рыба выскочила из воды. Баааальшая рыба!
Затаился Апрель – тишина. Ждал, ждал. А дрёма, как подполье черное.
– Плюммм!
То ли щука линя гоняет. То ли стерлядь летать учится.
Вот оно! Вот оно, чудо! У рыбака от рыбьей гульбы душа замирает.
В голове-то и забрезжило: «У Марта рыб вовсе нет. А взять птиц? Зяблик, синичка-теньковка… Ну, грачи! Весна на грачиных крыльях прилетает на русскую землю. А мои-то птицы, апрельские, – стаями. Гуси, лебеди, скворцы, жаворонки, коростели. В небе теснота, в лесу – песни. Люди птицам рады, но чуда – нет.
Взял Апрель саму неприметную птаху. Серую, махонькую – воробей перед такой птахой – добрый молодец в нарядном кафтане. А птичка-то ещё и стыдливая: днём молчит, чтоб серостью своей солнышка не огорчать.
Поклонился Апрель птахе:
– Будь соловьём, капелька сердечко!
Затаился, ждёт.
Вольно, всею мощью, всею радостью стремится в далёкое далеко половодье. Трава дышит, как девочка-подросток. Первое свиданье у неё впереди, на другой год, а теперь только дрожь и сладость жданного счастья.
И – щёкот! И во всё небо соловьиный гром. Опять щёкот – иной, сердечный, как тепло под рубахой. И – тоненькая, не ведающая предела трель – вечность, сросшаяся с живым дыханием. До того отважная чистотою – у Бога душа замирает.
Соловей, половодье, запах юной травы – воздух Апреля. Апрельский воздух соединяет мальчиков и девочек незримо, незабываемо.
И это лучшее, что есть в людях. Как огонёк у светляка, как кружево паутины у паучат, как сладостная тоска у звёзд, тепло у солнца и жизнь у земли. Вот что такое апрельский воздух – дар Апреля людям.
Солнце веки открыло, а дом дедушки и бабушки – посреди сада, коровник возле огорода, и курятник рядом.
– Тук-тук-тук! – от стука внучка проснулась. Смотрит: цыплята скорлупки пробили, на солнце глядят.
Петух-то, как встрепенётся, как закричит: ку-ка-ре-ку! Апрель на дворе!
И примолк. Соловей за рекой щёлкает. Дождался солнышка, поздоровался. Всю ночь гремел, а теперь спать ему пора.