Решение об открытии монастыря приняли 21 октября на заседании Священного синода Русской православной церкви. Об этом подал прошение митрополит Оренбургский и Саракташский Вениамин. «ВО» побывал в обители и побеседовал с настоятелем.

Путь в монашество
– Сейчас в монастыре семь насельников. Все они уже имеют опыт монашеской жизни в других монастырях, – говорит настоятель монастыря отец Варнава. – К примеру, я жил в Свято-Андреевском монастыре (Саракташский район) 13 лет, у остальных тоже есть немалый стаж. Промыслом Божьим мы оказались на послушании в Оренбурге. Открытие монастыря произошло 8 ноября в день празднования дня святого великомученика Димитрия Солунского. Меня возвели в сан игумена, я стал настоятелем обители.
– Отец Варнава, из чего состоит современный монастырь?
– В первую очередь в монастыре, конечно, должна быть братия, которая желает монашеского жития. Стержнем монашеской жизни является молитва, для этого должен быть храм. У нас он есть, и у него большая история. Служба по монашескому уставу уже идёт в течение года. Она без сокращений и служат её монахи. Кроме этого, в монастыре должен быть братский корпус с кельями для проживания. Пока он не очень большой, но все монахи обеспечены кельями. Таким образом, все элементы монастыря у нас есть, хотя они, конечно, в минимальном варианте и в перспективе требуют развития.
– Кто может стать монахом?
– Монахом может стать любой мужчина, который не состоит в браке и у которого нет каких-либо обязательств, к примеру, финансовых, он не должен находиться под следствием. Кроме этого, человек должен быть психически здоровым.
– Отец Варнава, как начался Ваш путь в духовную жизнь, как и почему Вы стали монахом?
– Родился я в Германии, отец у меня был геофизиком. Первые два года жизни провёл я там, затем мы оказались в Оренбурге, где я провёл почти всю свою сознательную жизнь. Здесь окончил школу, затем поступил в Московский инженерно-технический институт. Там, в Москве, я как раз принял обряд крещения в
19 лет. В первый раз о Боге я задумался на уроке астрономии. Учитель рассказывал о строении Вселенной, а мы ему задали вопрос: «А что дальше?», на что он ответил: «Дальше знает только Бог». Вот тогда мне и пришла мысль в голову: «Как так, физика, астрономия – и тут вдруг Бог». Этот момент мне запомнился на всю жизнь. Ну а всерьёз о Боге я задумался уже в перестроечное время, тогда стали открывать храмы, началось возрождение церкви. Вначале у меня крестился старший брат. У нас с ним состоялась беседа, я его спросил, почему он крестился. Он же мне объяснил это тем, что «Вот Евангелие от Иоанна, как начинается – в начале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог. Видишь, какая глубокая поэзия». Меня это так тронуло и запало в душу, что захотелось креститься. Крестился я в старинном храме Иоанна Предтечи, который не закрывался с эпохи наполеоновского нашествия. Обряд крещения я принял, но продолжал вести обычную жизнь, на тот момент был студентом. Храм посещал периодически, заходя, ставил свечи и считал, что этого достаточно. Но Бог сначала ждёт, что человек начнёт жить духовной жизнью, если он не отвечает, то он посылает ему скорби. Они являются своеобразными звоночками для человека – смотри, ты идёшь в своей жизни не туда. В конце концов наступает такой момент, когда возникает вопрос жизни и смерти, наступил он и у меня. Вопрос стоял так – либо меня кто-то сейчас спасёт, либо я не переживу этот момент. И тогда я вспомнил о своём крещении, было это уже спустя десять лет после этого события. Как оказалось, Господь этого и ждал, когда я к нему обращусь. Образно можно сказать, меня словно взяли на ладони и пронесли сквозь жизненные испытания, которые были в тот момент. Через два года, когда я понял, что воля Божья гораздо лучше, чем моя собственная, я стал стараться жить по заповедям. Через два года такой жизни я встал перед выбором – либо идти в монастырь, в котором я побывал однажды, это была Оптина пустынь, либо остаться в миру. Когда я впервые приехал в Оптину пустынь и вошёл в Святые врата, то пережил внутреннее чувство радости, которое до этого никогда не испытывал. Говоря образно, душа мне сказала: «Куда ты меня только не носил по жизни, а я всегда хотела именно сюда». Я там пробыл определённый период, но у меня на тот момент были обязательства, связанные с преподавательской деятельностью, чтобы не подводить коллег, я вернулся, кроме этого, обещал помогать отцу Георгию в воскресной школе при Дмитриевском храме. Но желание остаться в монастыре у меня было. Два года я так проработал, но желание вернуться в монастырь не пропадало, наоборот, становилось сильнее. Настал такой момент, когда надо было решать. Я стал просить – Господи, открой мне, где воля твоя, но так, чтобы я не сомневался. Так я поехал во второй раз в Оптину пустынь, там я провёл уже больше времени, чем в первый раз. Спустя месяц мне открылась воля Божья, и я точно, не сомневаясь, знал, что мне надо идти в Андреевский мужской монастырь. Там я тоже часто бывал и в 2002 году пришёл в этот монастырь с намерением – проживу годик, а там как Господь даст. Вскоре я принял постриг с именем Варнава. Прожил я там 13 лет и думал, что буду до конца своих лет.
– Имя Варнава Вы сами выбирали?
– Нет, выбирает наш духовник, это был основатель нашего монастыря схиархимандрит Серафим (Томин). Одна из таких традиций – имя монаха должно начинаться на ту букву, на которую начиналось имя, данное при крещении. Мне при крещении дали имя Вячеслав, отсюда и имя батюшка выбрал Варнава. В переводе на русский оно означает «сын утешения», некогда был такой апостол Варнава. Мне это имя очень нравится, я к нему уже давно привык и по-другому себя не мыслю.
– Отец Варнава, у Вас своя история того, как Вы пришли к монашеству, а как другие люди, которые здесь живут, пришли к такому выбору в жизни?
– У каждого человека своя жизненная история, и каждый человек в этом вопросе сам решает и делает собственный выбор.
– Не является ли это банальным способом уйти от решения трудных жизненных ситуаций?
– Нет, вот смотрите, если человек уйдёт в монастырь от проблем, он их там приобретёт в ещё большем размере. По этому поводу христианский писатель Иоанн Лествичник сказал, что есть три пути, по которым люди приходят в монастырь. Либо по удобству жизни, либо по множеству содеянных грехов для покаяния, либо по любви к Богу. Он говорит, что правильный приход в монастырь –
это третий путь. И тут же добавляет: «Не важно, по какой причине придёт человек в монастырь, важно, как он закончит своё монашеское поприще. Если сейчас мы посмотрим на монахов, то все эти пути присутствуют в той или иной степени. Каждый монах расскажет Вам свою историю прихода в монастырь. Но всегда есть два важных момента –
это призвание (Божий призыв) и свободное произволение того или иного человека.
У монахов очень серьёзные обеты, и человек, прежде чем стать монахом, вначале живёт в качестве паломника, а потом в качестве послушника. Этот период может длиться около трёх лет, человек должен понять для себя, нужно ли ему это. В продолжение этого времени человек может свободно уйти в любое время. У нас сейчас есть два послушника, которые готовятся к монашеской жизни.

По традициям предков
– За период гонений на церковь традиции монашеской жизни были в какой-то степени утрачены. Каким образом сейчас удаётся восстанавливать этот образ жизни?
– Собственно само монашество появилось в четвёртом веке, и скоро будет почти две тысячи лет. У монашества были периоды расцвета и упадка, но при этом традиции монашества не утрачиваются. В Советском Союзе было несколько монастырей, которые сохранили традиции, они успели их передать нашему поколению монахов. В Оренбуржье, конечно, ни одного монастыря не осталось, возрождение у нас этого образа церковной жизни связано с личностью схиархимандрита Серафима (Томина), который основал Свято-Андреевский мужской монастырь. Это был человек, которого можно было назвать живым преданием церкви. Он родился в 1923 году, застал ещё монахов с горы Афон, которые приезжали сюда. В течение семи лет он жил в монашеской общине в горах Тянь-Шань под руководством схиепископа Петра (Ладыгина). Он смог впитать традиции старого монашества и сам был высокодуховным человеком, который потом занимался возрождением монашеской жизни в нашем крае. Именно через таких людей и передалась эстафета.
– Из чего состоит день монаха?
– День монаха условно можно разделить на три части. Первая – это храмовое общее богослужение, вторая часть – это послушание и третья часть – келейное время.
– В моём представлении монастырь – это то, что находится далеко от шумной цивилизации, Ваш расположен в городе. Насколько такой монастырь необходим для городской жизни?
– Этот процесс не новый. Вначале монашество действительно уходило далеко от мест цивилизации, но затем настал период, когда монахи, наоборот, возвращались в города. Это было связано с тем, что для церкви возникла нужда строгого соблюдения заповедей именно в городах, где сосредоточено основное население. Монашество всегда сохраняло заповеди христианской жизни. Здесь ещё уместно провести аналогию, к примеру, мы же не удивляемся тому, что в городе открываются больницы. Мы понимаем, что есть больные люди, они нуждаются в лечении, ездить в другие города неудобно. Точно также помимо телесных болезней есть и духовные недуги, духовная жажда у людей, для которых не всегда достаточно церковного прихода, иногда нужен монастырь. Кроме того что монастыри являются молитвенными центрами, они часто становятся духовно-просветительскими центрами. Тем более сейчас время такое, что очень серьёзные силы задействованы в разрушении человеческих душ. По словам Фёдора Достоевского: «Тут дьявол с Богом борются, а поле битвы – сердца людей». Поэтому открытие монастыря является знаковым – это говорит о том, что духовная жизнь в нашем городе возрождается, и в этом событии есть промысел Божий. Люди всегда ехали в монастырь помолиться и поговорить с монахами, получить духовный совет.

Перестать быть монахом нельзя
– Отец Варнава, собственно сама жизнь в монастыре является строго регламентированной, к примеру, как жизнь военных?
– В любом монастыре есть устав внутренней жизни, но при этом чем принципиально монастырь отличается от таких замкнутых учреждений. У нас батюшка Серафим всегда говорил: «Монастырь не тюрьма и не армия. В армии пока не отслужишь, ты никуда не уйдёшь, а в тюрьме пока не отсидишь – не выйдешь. А в монастыре, пожалуйста, дверь всегда открыта».
– Насколько монахи утрачивают общение с близкими людьми?
– Это всё индивидуально для каждого монаха и для каждого монастыря. У нас общение с близкими не запрещено, но оно требует определённых рамок. При этом общение с внешним миром для монаха желательно сводить к минимуму, потому как для него главная задача – это борьба со своими страстями и достижение христианского идеала. В монахи уходят, чтобы быть наедине с Богом.
– Если монах согрешил, нарушил устав, то он подлежит изгнанию из монастыря?
– Здесь нужно понять, что монах ничем не отличается от других людей, поэтому если человек монах, то это не значит, что он не грешит. Монашество – это лишь тип жительства, который человек выбирает для спасения своей души. Поэтому, если человек согрешил, у него есть возможность покаяться. Люди в этой жизни все являются грешниками, но при этом делятся на две категории – кающиеся и не раскаивающиеся в своих грехах. Монахи – это люди, видящие свой грех и постоянно в нём кающиеся. Выгнать из монастыря могут в случае нарушений устава, но это рассматривается индивидуально. Если человек принял постриг и стал монахом, то это на всю жизнь, монашество не снимается, даже если он покинет обитель.
– Каким Вы видите будущее Вашего монастыря?
– В первую очередь он должен стать молитвенным центром. Как говорил Серафим Саровский: «Монах без молитвы – это чёрная головешка». А остальное всё, я думаю, приложится.